По городу шел казах. Самый обычный казах - невысокий, широкоплечий и широколицый, с узкими глазами и слегка кривыми ногами. Кривые ноги никогда не напрягали казаха, в его профессии это не имело значения, к тому же так удобнее сидеть на коне, а казах любил покататься на коне, когда приезжал из города в короткий отпуск в дедушкин аил. Казах был программистом. Обычным программистом, скорее даже кодером, но платили неплохо, на жизнь хватало, более того, он даже мог поддерживать родителей, что вышли на пенсию и теперь жили в маленькой квартирке на окраине Алма-Аты. Дедушки и бабушки звали их к себе, но папа и мама вежливо отговаривались тем, что между кочевьями родителей папы и родителей мамы - восемьсот километров, а поехать к кому-то одному - невежливо. Впрочем, казах полагал, что папе и маме просто больше нравится в городе. ему самому тоже больше нравилось в городе, хотя отпуск он всегда проводил в степи. Итак, в пятничный вечер молодой тридцатилетний казах шел к себе домой.
"Эй!" - раздался чей-то голос. Голос доносился из-за широкой казахской спины. "Да?" - вежливо обернулся казах. Перед ним стоял высокий худой человек со странными усами и шевелюрой. Из одежды на человеке был только зеленый купальник.
"Гомосексуалист, наверное," - подумал казах. Он не любил гомосексуалистов и втайне разделял мнение своего дедушки, героя труда и ветерана войны Акжол-бия. Дедушка Акжол-бий любил по вечерам посмотреть телевизор, но когда на экране появлялся очередной певец-гомосексуалист (казах в последнее время начал думать, что на эстраде выступают только гомосексуалисты), дедушка закрывал глаза и громко вздыхал.
А потом говорил, что если бы такой нехороший человек попался бы им в 1941 году под Москвой, они бы привязали одну его ногу к танку уважаемого генерала Катукова, а другую ногу - к другому танку уважаемого генерала Катукова. После этого уважаемый генерал Катуков приказал бы одному танку ехать направо, а другому налево. Впрочем, дедушка был в этом отношении экстремистом...

Впрочем, до сих пор гомосексуалисты ему не встречались, и он всегда ходил домой по правой стороне улицы - там было больше тени. Сейчас казах с некоторой опаской и удивлением рассматривал гомосексуалиста, лихорадочно прикидывая, как поступить в такой ситуации, в конце концов, незнакомец первым обратился к нему, и не ответить было бы не вежливо.
- Здравствуйте, - учтиво сказал казах.
- Хелло! - ответил человек в купальнике и глупо захихикал. Казах молча пожал плечами и уже развернулся чтобы идти дальше, когда из-за спины донеслось: - ТвОя сьЕстра - шлюха!
Он замер, не веря тому, что услышал. Сестра казаха училась в Алма-Ате на доктора, ей помогала вся семья, дедушки Акжол и Рустам очень гордились внучкой.
- Простите, что вы сказали? - хрипло спросил казах.
- ТвОя мать - шлюха тожЕ! - все с той же идиотской улыбкой продолжал. Казаху показалось, что синее алмаатинское небо упало на землю и больно ударило его по голове. В принципе, он был противником насилия и даже в институте не дрался. Кулак сжался сам собой и нечувствительно соприкоснулся с челюстью усатого гомосексуалиста. Человек в зеленом купальнике упал, на лице его глупая улыбка сменилась ошеломленным выражением, а затем страхом и негодованием.
- Антисьемитизм! - возмущенно крикнул гомосексуалист.
Дедушка Акжол-бий учил, что бить лежачего нехорошо, если только это не эсэсовец, потому что эсэсовцы - здоровые и их лучше бить втроем, особенно если берешь языка. Этот человек эсэсовцем явно не был, поэтому казах ухватил его за купальник, поставил на ноги и неловко, но сильно ударил по носу.
- Вьи не понимать! Я комик! - кричал человек.
- Вижу, что гомик, - пропыхтел казах, во второй раз поднимая незнакомца...
На следующее утро весь мир облетела страшная новость: в Алма-Ате казахским фашистом был зверски избит известный английский комик Саша Барон Коэн


©И.В. Кошкин в курилке ВИФ2NE 17.11.2006