вот я тоже вижу на твоих фотках хуйлашку классно загриммировали
не исключаю что и "вика" тоже еще лучше загриммированный хуйлашка

слушай ну все же надо попробовать
скажи "вербяшка"
а может ты получишь интересные ощущения?

Скажи "Додик - хуесос"

Додик это миф

хуясе ты перданул, а громче можешь?

Чо ты несешь, ёбанай мудак, апять мочевины поутрянке хватанул?

если русский не думает о пидорах, проверьте пульс

Nice body meat urinal!

Дело было в Кондопоге, городе, где запах целлюлозно-бумажного комбината смешивается с ароматом белых ночей и легкой безысходности. Бомж Хуйлашка, местная достопримечательность, сидел на крышке люка и философствовал с вороной по имени Вика. Хуйлашка был не просто бомжом, он был стратегом. Его визитной карточкой была фраза: «Хуйлею, но не сдаюсь».

В это же самое время, на соседней улице, импозантный программист Микаэль Шварц, приехавший из Питера на берег Онеги «поймать дзен и написать код без багов», стоял в ступоре рядом со своим автомобилем — гордой, но капризной «Окой» модели 1992 года. «Ока» не просто не заводилась, она будто впала в глубокую экзистенциальную депрессию. Микаэль, облаченный в идеальную фланелевую рубашку, в отчаянии тыкал в ноутбук, подключенный к диагностическому порту, которого у «Оки» отродясь не было.

«Проблема не в топливном насосе, а в отсутствии смысла», — раздался сзади бархатный голос. Это был философ-интеллектуал Вениамин Боцман. Он поправлял бабочку и смотрел на «Оку» как на арт-объект эпохи позднего застоя. «Видите ли, эта машина — квинтэссенция русской души. Она знает, что ей не суждено развить скорость больше 80, а потому спрашивает: "А стоит ли вообще заводиться?"».

Микаэль, чей IQ позволял ему оперировать квантовыми состояниями, но не мог завести «Оку», был на грати. Вдруг к группе подошел вертлявый мужчина в яркой гавайской рубашке.
«О, друзья мои! Какая картина! Дивный рыцарь цифрового фронта, мыслитель-визионер и… э-э-э… местный шаман», — это был Вербяшка из Бразилии. Откуда он взялся в Кондопоге — было загадкой. Он утверждал, что ведет бизнес по экспорту карельской берёзы в Рио, но пахло от него дешевым ромом и большими аферами.

Хуйлашка, наблюдавший за этим спектаклем, тяжело вздохнул, отогнал Клаву и подошел к «Оке».
— Чего удумали? — хрипло спросил он.
— Машина не заводится, — простонал Микаэль.
— А ты ей скажи, — Хуйлашка многозначительно постучал по капоту костяшками пальцев, — «Щас как дам по карбюратору ключом на 13, заработаешь!».

Вениамин Боцман восхищенно ахнул: «Прагматизм, доведенный до абсурда! Физическое воздействие как аргумент в споре с техникой!»

Вербяшка же, уловив возможность, тут же вытащил из недр своих шорт ключ на 13.
— Всего пятьсот рублей, друг! Это не просто ключ, это ключ к вашей мобильности! Артефакт!

Микаэль, уже не соображая от бессилия, сунул Вербяшке деньги. Хуйлашка, не глядя, взял ключ, плюнул под колесо, открыл капот и ткнул им в первую попавшуюся железяку со словами: «Ну, будильник, просыпайся!».

И о чудо! «Ока» кашлянула, чихнула и завелась. Дым из выхлопной трубы был похож на вздох обреченного.

Вениамин Боцман извлек блокнот: «Тезис: насилие над сущим есть акт пробуждения его к жизни. Антитезис: или просто отошел тросик подсоса».

Вербяшка, довольный, похлопал Микаэля по плечу: «Видишь, браток? В Бразилии нету "Оки", но есть джиу-джитсу для машины. Я тебя научил! С тебя еще тысяча за мастер-класс».

Но тут Хуйлашка, который уже возвращался к своему люку, обернулся и сказал Вербяшке одну-единственную фразу:
— А ключ-то от люка, а не на 13 вовсе.

Вербяшка замер, проверяя ключ. Действительно, это был грубый поддел под рожковый ключ. Микаэль, программист, на секунду завис, осознав, что проблема была решена плацебо-эффектом, примененным к автомобилю. Боцман ликовал: «Синтез! Иллюзия как инструмент бытия! Мы не починили машину, мы убедили ее в том, что ее починили!»

Вербяшка, поняв, что его афера провалилась из-за неправильного реквизита, развел руками и исчез так же внезапно, как и появился, пообещав всем «бразильское проклятье на семь поколений».

Микаэль Шварц молча сел в заведенную «Оку» и укатил в сторону Питера, чтобы больше никогда не искать дзен в провинции. Вениамин Боцман ушел, обогащенный новым философским концептом.

А бомж Хуйлашка вернулся к своей вороне Вике, сунул руку в карман и с довольным видом пересчитал пятьсот рублей, которые он ловко стащил у Вербяшки, пока тот восхищался «силой мысли».
— Вот, Вика, — хрипло сказал он, потягивая из горлышка. — А они все там с умными разговорами. Главное — чтобы ключ подошел. Хуйлею, но не сдаюсь.

Напоминает сраного афромеева

Дело было в Кондопоге, на берегу Онежского озера, где чайки кричат с карельским акцентом. У старого пирса, пахнущего рыбой и временем, на ржавой бочке сидел в позе лотоса сибирский буддийский монах Суварнамастака. Он приехал сюда из Улан-Удэ, чтобы медитировать на единстве воды и камня, и вот уже две недели не шевелился. Местные к нему привыкли, чайки на нем спали, а бомж Хуйлашка, чья «резиденция» располагалась в соседней рыбацкой будке, иногда почтительно оставлял рядом с монахом донышко от селедки — на удачу.
Хуйлашка был не простым бомжом, а философом. Его кредо: «Хулею, но не сдаюсь». Он жил не подаянием, а находчивостью. И вот в одно туманное утро, когда монах Суварнамастака, как всегда, пребывал в нирване, а Хуйлашка пил утренний чай из банки от консервов, на пирсе появился он.
Вербяшка из Бразилии. В гавайской рубашке, шортах и с загаром, которого в Карелии не бывает. Он потрясающе сочетался с местным пейзажем, как ананас на грядке с картошкой.
— О, мой друг! — обратился Вербяшка к Хуйлашке, сверкнув белоснежной улыбкой. — Я вижу, ты человек духа, как и этот святой муж! — Он кивнул на неподвижного монаха. — Но даже дух нуждается в инструментах для великих дел!
Хуйлашка насторожился. Подобные речи обычно предвещали либо миссионеров, либо участковых.
Вербяшка достал из недр рюкзака самый обычный, видавший виды камень размером с кулак.
— Видишь этот камень? Это не камень! Это — древний бразильский артефакт «Пьедра де ла Суэрте»! Камень Удачи! Тот, кто владеет им, всегда найдет что поесть и где переночевать! Он притягивает к своему хозяину добрых людей и горячие котлеты!
Хуйлашка скептически посмотрел на камень, потом на монаха, который, казалось, с блаженной улыбкой созерцал всю эту ситуацию из глубины своей медитации.
— И че он делает? — хрипло спросил Хуйлашка.
— Он… концентрирует энергию удачи! — не смутился Вербяшка. — Видишь вон того мудреца? Он медитирует, чтобы очистить карму этого места. А этот камень — готовый концентрат кармы! Не надо медитировать годами — просто носи его с собой!
Вербяшка поднес камень к лицу Хуйлашки.
— Чувствуешь, как от него исходит тепло? Это вибрации удачи!
Хуйлашка не чувствовал никакого тепла, кроме утреннего холода. Но он был суеверен. А вид невозмутимого монаха, который как будто подтверждал своим молчаливым присутствием слова бразильца, смущал его.
— И почем у тебя эта… пидра с удачей? — поинтересовался он.
— Для тебя, как для первого просветленного клиента в этом городе — всего пятьсот рублей! — великодушно заявил Вербяшка.
Пятьсот рублей для Хуйлашки были состоянием. Но перспектива горячих котлет и удачи в поиске бутылок перевесила. Достав из потаенного места заветную смятую купюру, он с сомнением протянул ее Вербяшке, получив в ответ гладкий булыжник.
— Просто носи его в левом кармане, и удача никогда тебя не покинет! — на прощание прокричал Вербяшка и скрылся в тумане так же стремительно, как и появился.
Прошел весь день. Хуйлашка, с важным видом поглаживая камень в кармане, ожидал чуда. Но чуда не случилось. Он не нашел ни одной целой бутылки, его обогнала более юркая старушка у помойки у магазина, а вечером его палатку из целлофана сорвало внезапным порывом ветра.
Сидя под дождем и сжимая в руке «Пьедра де ла Суэрте», Хуйлашка с горькой иронией посмотрел на монаха Суварнамастаку.
— И чего ты улыбаешься, просветленный? — проворчал он. — Меня надули, как последнего лоха. А ты хоть бы глазом моргнул.
Монах, естественно, не моргнул. Его лицо озаряла все та же блаженная, отрешенная улыбка. Казалось, он наблюдал за всей этой земной комедией из самого сердца нирваны и видел, что и Вербяшка, и его камень, и сам обманутый Хуйлашка — всего лишь иллюзия.
На следующее утро Хуйлашка швырнул камень в озеро. Камень булькнул и утонул. Суварнамастака, просидевший в медитации уже пятнадцатый день, чуть заметнее улыбнулся. Возможно, он достиг Просветления именно в тот момент, когда понял, что даже бразильское надувательство — это часть великой игры мироздания. А может, ему просто приснилась очень смешная история.

Ребят, проблема. Я недавно перестал ебаться в жопу и теперь не могу залогиниться на Тифаретник: постоянно выдаёт ошибку 404. Кто-нибудь с таким сталкивался?

Да. Попробуй поесть говна.

Раньше даже гомосексуалист были сильными и красивыми, как Жан Марэ. А сейчас они такие, как Антон Перцев или Михаил Шварц. Как будто весь мир деградирует и катится не туда.

Завали уже япальник