Дело было в Кондопоге, на берегу Онежского озера, где чайки кричат с карельским акцентом. У старого пирса, пахнущего рыбой и временем, на ржавой бочке сидел в позе лотоса сибирский буддийский монах Суварнамастака. Он приехал сюда из Улан-Удэ, чтобы медитировать на единстве воды и камня, и вот уже две недели не шевелился. Местные к нему привыкли, чайки на нем спали, а бомж Хуйлашка, чья «резиденция» располагалась в соседней рыбацкой будке, иногда почтительно оставлял рядом с монахом донышко от селедки — на удачу.
Хуйлашка был не простым бомжом, а философом. Его кредо: «Хулею, но не сдаюсь». Он жил не подаянием, а находчивостью. И вот в одно туманное утро, когда монах Суварнамастака, как всегда, пребывал в нирване, а Хуйлашка пил утренний чай из банки от консервов, на пирсе появился он.
Вербяшка из Бразилии. В гавайской рубашке, шортах и с загаром, которого в Карелии не бывает. Он потрясающе сочетался с местным пейзажем, как ананас на грядке с картошкой.
— О, мой друг! — обратился Вербяшка к Хуйлашке, сверкнув белоснежной улыбкой. — Я вижу, ты человек духа, как и этот святой муж! — Он кивнул на неподвижного монаха. — Но даже дух нуждается в инструментах для великих дел!
Хуйлашка насторожился. Подобные речи обычно предвещали либо миссионеров, либо участковых.
Вербяшка достал из недр рюкзака самый обычный, видавший виды камень размером с кулак.
— Видишь этот камень? Это не камень! Это — древний бразильский артефакт «Пьедра де ла Суэрте»! Камень Удачи! Тот, кто владеет им, всегда найдет что поесть и где переночевать! Он притягивает к своему хозяину добрых людей и горячие котлеты!
Хуйлашка скептически посмотрел на камень, потом на монаха, который, казалось, с блаженной улыбкой созерцал всю эту ситуацию из глубины своей медитации.
— И че он делает? — хрипло спросил Хуйлашка.
— Он… концентрирует энергию удачи! — не смутился Вербяшка. — Видишь вон того мудреца? Он медитирует, чтобы очистить карму этого места. А этот камень — готовый концентрат кармы! Не надо медитировать годами — просто носи его с собой!
Вербяшка поднес камень к лицу Хуйлашки.
— Чувствуешь, как от него исходит тепло? Это вибрации удачи!
Хуйлашка не чувствовал никакого тепла, кроме утреннего холода. Но он был суеверен. А вид невозмутимого монаха, который как будто подтверждал своим молчаливым присутствием слова бразильца, смущал его.
— И почем у тебя эта… пидра с удачей? — поинтересовался он.
— Для тебя, как для первого просветленного клиента в этом городе — всего пятьсот рублей! — великодушно заявил Вербяшка.
Пятьсот рублей для Хуйлашки были состоянием. Но перспектива горячих котлет и удачи в поиске бутылок перевесила. Достав из потаенного места заветную смятую купюру, он с сомнением протянул ее Вербяшке, получив в ответ гладкий булыжник.
— Просто носи его в левом кармане, и удача никогда тебя не покинет! — на прощание прокричал Вербяшка и скрылся в тумане так же стремительно, как и появился.
Прошел весь день. Хуйлашка, с важным видом поглаживая камень в кармане, ожидал чуда. Но чуда не случилось. Он не нашел ни одной целой бутылки, его обогнала более юркая старушка у помойки у магазина, а вечером его палатку из целлофана сорвало внезапным порывом ветра.
Сидя под дождем и сжимая в руке «Пьедра де ла Суэрте», Хуйлашка с горькой иронией посмотрел на монаха Суварнамастаку.
— И чего ты улыбаешься, просветленный? — проворчал он. — Меня надули, как последнего лоха. А ты хоть бы глазом моргнул.
Монах, естественно, не моргнул. Его лицо озаряла все та же блаженная, отрешенная улыбка. Казалось, он наблюдал за всей этой земной комедией из самого сердца нирваны и видел, что и Вербяшка, и его камень, и сам обманутый Хуйлашка — всего лишь иллюзия.
На следующее утро Хуйлашка швырнул камень в озеро. Камень булькнул и утонул. Суварнамастака, просидевший в медитации уже пятнадцатый день, чуть заметнее улыбнулся. Возможно, он достиг Просветления именно в тот момент, когда понял, что даже бразильское надувательство — это часть великой игры мироздания. А может, ему просто приснилась очень смешная история.