В смутные времена Речи Посполитой, когда шляхтич был обязан кипеть за веру и вольность, а еврей — за проценты и выгоду, жил-был один пройдоха по имени Вербяшка. Был он из породы деловых людей, для которых Талмуд — свод правил о купле-продаже, а совесть — досадная помеха в обороте злотых. Возжелал Вербяшка благородства, не для того чтобы саблей махать, а чтобы в обществе банкиров нос воротить.
Используя сеть своих знакомств и пару поддельных грамот, выкупил он у одного обнищавшего шляхтича герб «Подкова с Дыркой» и дворянский титул. С тех самых пор он величал себя не иначе как «пан Вербяшка», отчего у почтенных раввинов начиналась изжога.
Но какой же пан без холопа? На ярмарке в Лядах приглянулся ему за гроши здоровенный детина Хуйлашка, бывший казак, в пьяном угаре потерявший и вольную, и пару трезвых мыслей в голове. Стал Хуйлашка единственным крепостным пана Вербяшки. И была у них договоренность: Хуйлашка изображает грозного слугу, а пан кормит его горилкой и позволяет ворчать.
Первыми, над кем они начали измываться, стали ученый алхимик Микаэль Шварц и еврей-книжник Вениамин.
Микаэль, человек огромной учености, дни и ночи проводил в поисках философского камня, дабы превратить свинец Речи Посполитой в золото. Пан Вербяшка, проходя мимо его лаборатории, кричал в окошко: «Эй, Шварц! Когда уже ты превратишь мои долги в наследство? А ну, Хуйлашка, плюнь в его трубу!» Хуйлашка, уже поддатый, плевал. Аллегорически — в саму Науку.
С Вениамином, человеком кротким и погруженным в изучение Каббалы, была своя забава. Вениамин пытался постичь тайны мироздания, а пан Вербяшка с холопом прерывали его медитации.
«Вениамин! — орал Вербяшка. — Ты там с ангелами беседуешь, а за аренду лавки когда заплатишь? Хуйлашка, пошуми-ка у него под окном!» Хуйлашка начинал орать похабные казацкие песни, нарушая божественную гармонию.
Но всему приходит конец. Микаэль Шварц, отчаявшись найти философский камень, нашел нечто лучшее — порох. А Вениамин, устав от земных унижений, призвал для острастки не ангелов, а местных хасидов, известных своим крутым нравом.
Однажды пан Вербяшка со своим холопом решили устроить грандиозное представление — поджечь соломенного чучело, изображавшего их кредитора. Они подкатили бочку с «огненной водой» к сараю Микаэля Шварца. Но алхимик был начеку. Раздался оглушительный взрыв — это Шварц поджег опытную партию пороха. Бочка отлетела и покатилась прямиком в толпу хасидов, которых привел Вениамин.
Начался полный хаос. Вспыхнула солома, загорелся парик пана Вербяшки, а Хуйлашка, пытаясь потушить пламя, сел в корыто с зельем для роста волос, которое алхимик готовил для одного лысого воеводы.
Итог был плачевен:
• Пан Вербяшка, лишившийся парика и остатков репутации, был вынужден бежать из города, преследуемый кредиторами и разгневанными хасидами.
• Хуйлашка же, обросший за ночь густой шерстью (такой был побочный эффект зелья), в ужасе сбежал в лес, где его приняли за лешего и забросали картошкой.
А в это время в далеком Улан-Удэ сибирский монах Суварнамастака, пребывавший в глубокой медитации, увидел это буйство «третьим глазом». Он не проронил ни слова, но в его сознании возникла четкая мысль: «Сансара. Карма. Глупость. Истинная природа страдания — в самодурстве с горилкой». Он категорически осудил произошедшее, мысленно вынес вердикт «ом мани падме хум, ну и дураки», и погрузился в созерцание вечного покоя, где нет ни панов, ни холопов, а есть лишь тишина и просветление.

Пизды хуйлашке нарезали, если в одну строчку. И вербяшке.