МОРФЕЙ И НЕМНОЖКО НЕРВНО.


Кися выбрала своей резиденцией мою спальню. Но долгие месяцы хода ей туда не было: в котенках она вела себя по ночам излишне резво, целыми ночами прыгала по постели, мешала мне спать, почему и была изгнана из вожделенного помещения быстро и безапелляционно.
Потом наступило лето, разрешить присутствие в постели шерстяного и страшно горячего персонажа означало - облечь себя на казни египетские, по каковой причине Кися лишь и могла, что по утрам встречать меня на лестничной площадке дребезжащим "мяв" и предпринимать по вечерам безуспешные попытки прорваться в отчужденную - как она считает - у нее вотчину.
Вчера она-таки прорвалась - не без содействия моего мужа, чье разгильдяйство широко известно в узких кругах - и радостно улеглась спать обок со мной.
А надо сказать, что вчера меня сразил небывалой силы приступ мигрени, и я, не в силах справиться с ним иными методами, решила лечь пораньше и задавить боль сном.
Ага, как же! Семь раз!

Именно вчера сон решил, что нефиг мне баловаться, обойдусь без него, и ушел к кому-то другому ( подозреваю, что к моему мужу), оставив меня наедине с постоянно куда-то съезжающим одеялом, неудобными подушками, ставшей вдруг узкой двуспальной кроватью ( я даже один раз при очередном повороте с бока на бок чуть не свалилась на пол) - и прочими атрибутами бессонной ночи.
Голова при этом болеть не прекращала, по каковой причине я не могла ни читать, ни телевизор включить, а была вынуждена сражаться в одиночку с враждебным окружением, то и дело вспоминая бессмертный мультик "Как Маша с подушкой поссорилась".

Кися, между тем, честно пыталась спать. Сначала она очень добросовестно провела все гигиенические процедуры, сопровождая их таким громким мурлыканьем, что ей отвечали живущие на чердаке голуби, потом она благодарно потерлась о мою руку своей бархатной мордочкой, а потом свернулась в удобной - так ей показалось сначала - ложбинке, которую образовали мои согнутые в коленях ноги, и попыталась уснуть тоже ( мурчать она при этом не прекращала ни на секунду, милое дитя).
Но очень скоро она была самым недвусмысленным образом обманута в своих ожиданиях уютной ночевки в тепле, комфорте и компании с любимой хозяйкой ( если кто не понял, то это со мной): хозяйка (я) непрерывно кувыркалась, брыкалась, дергала туда-сюда одеяло, производила невнятные манипуляции с подушками, и бедная киска была вынуждена то и дело вскакивать с очередного належенного и согретого местечка и искать себе другое, продолжая при этом выражать свои симпатии хозяйке, ее постели, всей этой милой комнате - а вы попробуйте попрыгать по кровати, уворачиваясь от чьх-нибудь ( пусть и любимой хозяйки) ног, рук, одеял и причитаний, непрерывно при этом мурлыча на самой высокой ноте и максимальной громкости! Попробуйте и поймете, легко ли было Кисе этой ночью.

Тут Морфей понял ( и у богов случаются светлые моменты, когда они проявляют способность к трезвому взгляду на свои персоны и даже самокритике), что со мной он дал промашку, оставив на произвол взбунтовавшейся спальной рухляди, и кинулся исправлять вышедшее из-под чего бы то ни было контроля положение дел.
Ага! Семьдесят раз!

Моя бессонница к этому моменту пошла вразнос, одеяло возомнило себя птицей и отчаянно махало всеми своими углами, подушки изображали парочку пьянчуг, бредущих домой по колдобинам и буеракам, голуби пели нечеловеческими голосами, а ошалевшая от всех этих дел Кися с азартом ловила глюков в складках одеяла.
Морфей ахнул, охнул, икнул и кинулся спасать ситуацию, но, получив от меня ногой по носу, от Киси - когтями по щеке, а от голубей - хором по мозгам, он дрогнул, отступил и бесславно ретировался.

Мы с Кисей еще некоторое время половили глюков, послушали, как откашливается солист голубиного хора, посмотрели, как постепенно синеет воздух за окном, и все же задремали, причем я обязательно должна была держать Кисю за ухо, а иначе она спать отказывалась и начинала выкапывать мою руку из-под одеяла, чтобы принудить к ласкам.

От проведенной таким плодотворнейшим образом ночи я в совершеннейшем обалдении - а ведь впереди еще длинный день.
Кися спит, причем от меня она спряталась, вполне справедливо подозревая, что без меня ей будет легче компенсировать трудозатраты минувшей ночи.
А я пытаюсь найти ответ на мучающий меня вопрос: чем был вызван во мне такой несвоевременный взрыв энергии?

Но утомленное сознание мое не дает ответа - нет у него сил на решение таких проблем.
А подсознание не открывает дверь.

Предатели.