Прогулки с Александром
Гуляли мы как-то по московским бульварам с моим великим другом С.Д., и разговаривали о сталинском периоде в истории СССР, и о репрессиях того периода. И С.Д. рассказывал, что в репрессиях 37-го года для него много неясного, в частности, неясна мотивация людей, принимавших решения о тех или иных действиях. Можно, конечно, просто предположить, что все они – просто кровавый бандиты и маньяки. Но сделать такой естественный вывод моему другу мешали его исторические знания и ум.

Разговор потом сместился в сторону того, что же, собственно, можно считать репрессией. С.Д. высказал мысль, которую я осознал несколько позже. Мысль такова: наш народ в тот период пострадал в основном не от сталинских репрессий, а от сталинской социальной и государственной политики. Конечно: жертв коллективизации или голода 31-32 гг. сильно больше, чем жертв 37-года, и т.д.

Действительно, репрессии не очень отличается от любой природной напасти, которая обрушивается на человеческое общество, вроде эпидемий и землетрясений. У любой живой системы есть разработанные механизмы смягчения и ликвидации последствий подобной беды, восстановления, возврата на устойчивый уровень и т.д.

Система, как правило, восстанавливается, кроме тех случаев, когда она погибает.

А вот социальная политика, т.е., сознательное изменение параметров функционирования системы – тут дело с последствиями обстоит посложнее. Посложнее – потому что, как учит нас м.г.с. ivanov_petrov@lj, человек сам по себе сложнее общественной системы.

И если его, человека, не просто убрать с доски, но оставит, изменив параметры его существования и системных действий, последствия будут значительнее и катастрофичнее.

Сталину и его мерзавцам следует ставить в вину не только и не столько погубленных им людей, но и исковерканные души.

Тем более что по жестокой логике жизни последующие поколения имеют дело не с теми, кого Сталин погубил, ведь их уже нет. Но с теми, кого он (его цели, действия, сам строй) исковеркал, прямо или косвенно, по ходу решения своих, иногда и общегосударственных (т.е., и наших тоже) задач.

Социальная политика сталинской бригады была наиболее активной и наиболее действенной, из всех предыдущих и последующих управляющих бригад. Может быть потому, что одновременно решались задачи «двух пространств».

Интересно было бы сделать некоторую ревизию, учет, перепись того, как что и как было сделано в то время (в см. социальной политики). Какой бы только язык придумать для такой переписи… Причем при этой ревизии обязательно надо учесть, что «как сделано» для общества важнее, чем «что именно сделано». Для социума методы решения задач важнее достигнуты результатов, поскольку в методах идеальная компонента выше, чем в результатах: Днепрогэс или Беломорканал можно демонтировать назад, а вот привычку лгать и туфтить из человека, его детей, учеников, друзей и подчиненных потом не выбить никакими силами (разве что репрессировать их всех – но об этом можно только мечтать (с) Жванецкий).

Замечание 1: Поэтому, кстати, и первая чеченская война 94-го года прямо следует из осени 93-го года: какая, собственно разница, по кому стрелять, если можно стрелять?

Замечание 2: Интересно, что этот метод: калечить души, не убивая тела, не всегда действует в нужном направлении. Иногда он приводит к странным результатам, в частности, разрушая эту калечащую систему. При этом души, что характерно, обратно не выздоравливают. См. историю последних лет СССР, когда до изолгавшегося и довольно уродского обслуживающего начальство слоя дошло, что начальство готовится к «закрытию лавочки», по удачному выражению Льва Троцкого.

Замечание 2а: Непонятно, почему – но замена прямых репрессий более мягкой политикой, направленной на те же цели стабилизации и управляемости общества, приводят к противоположным целям: система начинает гнить и разлагаться. Исковерканные души поднимают головы, что ли... Да нет... Хотя и...

Поэтому замена утопической или какой иной диктатур более мягким режимом может быть только тогда, когда на твердость нет сил.

Боженька не фраер: не можешь всех поубивать на хрен – не строй коммунизм (с) типа Макиавелли.

Замечание 3: С.Д. рассказывал, что по имеющимся у них данным, при Хрущеве сажали много больше, чем при Брежневе (в пересчете на посаженных в год). Причем при Хрущеве сажали в основном рабочих. Но за что? За болтовню и анекдоты. А при Брежневе на болтовню махнули рукой, да и сами руководители были, так сказать, помягчае. Сажать стали из всех классов, но в основном за независимые действия. Спекулянтов, фарцу, диссидентов, цеховиков, уголовников в узком смысле этого слова...

Сажали нарушителей монополии государства на независимое поведение, в общем.