Чаще всего в социуме он сталкивается с властью частных людей: продавцов, гаишников, офисных крыс, начальников, водителей автобусов и т.д. Конечно, имеется в виду не место их службы, а цели, для достижения которых они применяют власть. 

Государство простой обыватель видит по телевизору и/или в гробу. В остальных случаях его окружают обычаи, с которыми он согласен и которые его ведут по жизни.

Конечно, исключаем тех, кто с государством связан по своему роду деятельности. Но таких людей в современой России очень мало. И те, надо сказать, сталкиваются в основном с начальниками, которые тоже частные люди, и данную им государственную власть используют для себя, в своих интересах.

И получается, что я, живя в России, воспинимаю её в основном как тысячи и тысячи сигналов, исходящих от таких же, как я, меня окружающих, согласных или несогласных со мной, и всё. Государства и его государственных людей вокруг меня нет. 

Наверное, и в других странах то же самое. Я сейчас рассуждаю только про свою страну.

Можно осторожно предположить, что власти у нас вокруг достаточно, скорее всего больше, чем в других странах нашей белой постхристианской цивилизации. Но это власть, повторяю, частная. Власти государственной, т.е., власти, применяемой в общих интересах, в интересах общих принятых установлений (т.наз. "законов"), у нас очень мало, и имеющаяся власть очень слабая и легко ломающаяся как в интересах её применяющих, так и в интересах объектов её обращения (это явление называется "коррупция" - название тоже неправильное). 

Игорь Моисевич Клямкин тысячу раз прав: мы живём в одном из самых частных обществ нашей ойкумены.

 

 

Итак, почти всё, что мы наблюдаем вокруг, есть проявление частных инициатив и обычаев, которые мы, жители, наблюдаем непосредственно и практически ничего больше не наблюдаем. 

Но как же видится всё это из-заграницы, как это видят люди, которые живут вне этой реальности, данной нам в ощущениях, но которые по своим склонностям и обстоятельствам о России думают, Россией интересуются и переживают за неё?

У них, естественно, практически отсутствуют возможности непосредственного восприятия и ощущения. Но важно то, что у них такое не очень обширное общение сильно перекошено в свою собственную сторону: родные, близкие, друзья. Чужих нет. В отличие от живущих, которым от этих чужих просто некуда деваться. 

Можно ещё указать на то, что при таком пространстве вместо понятий часто используются знания, а вместо знаний - информация, о которой вообще вне теории каналов связи мало что понятно. 

Иную информацию о России им приходится брать в переработанном виде, прошедшем через умелые руки делателей СМИ. Это, понятное дело, принципиально иное. Между человеком и реальностью стоят специалисты. Они могут не врать (т.е., я думаю, что они не могут не врать, но пусть могут, для простоты картины). Дело не в этом, Дело в том, что они прикладывают руку.
 
Выбраться непонятно как. Увеличение количества источников не спасает, потому что количество людей, стоящих между тобой и реальностью, увеличивается ещё больше. 

А самое главное, думаю я, состоит в том, что СМИ говорят только (ну, не только, но par excellence) о государстве. О российском государстве, о его государственных действиях, интересах, подлянках и пакостях. О том самом государстве, которого у нас здесь, как я имел честь указать ранее, почитай что и нет.Вот и кажется оттуда, что оно всем распоряжается, заправляет и управляет бедной Россией. Стенающей или оболваненной - это a la karte. 

Нет, не так. Хуже. Объектами поневоле являются главные организованные формы общества, потому что они велики и характерны. Но об этом я успею подумать завтра.

Я бы тут и закончил, но что-то меня в последнее время достаёт, до полной деморализации, неумение читать, что написано. Так что я кое-что добавлю. Чем наши СМИ отличаются от ихних.

 

 

Конечно, не меньшей или большей правдивостью: метрика не задана, сравнить невозможно. Профессионализм... ? Н-ну да, вроде того. Хотя я думаю, что если всех наших журналистов послать на стажировку в самонаилучшие журналистсткие мировые организации, а потом вернуть, то ничего не изменится. 

А в том основная разница, что у них журналистика, как и полагается по сути, является этосной профессией. Т.е., журналисты пишут, рассказывают и показывают в виду общенациональной системы отсчёта и упорядочения социальной вселенной. Они придержиаются её, или отрицают, но её же, или делают вид, что её нет - но эта система всегда так или иначе присутствует. Этос, нравственная оценка происходящего, прикладывание общей линейки к частному случаю и рассказ urbi et orbi о том, как именно измерялось и что получилось - вот за что стоит ценить и во всяком случае терпеть СМИ.

У на этом месте просто дырка. Общенациональной системы ценностей нет и неизвестно. Общими остаются только эмоции (не путать с чувствами), и именно их и демонстрируют наши журналисты, имено их они у нас и выжимают.

Впечатление, надо сказать, самое омерзительное. И деваться некуда и никуда нельзя: СМИ, увеличительное стекло общества (по удачному выражению Любарского) показывает нам то, чего у нас нет. Наш срам. Наше недостоинство.

Ну, дальше можно о мелочах, о том, что добровольно делать всё это очень противно, поэтому всё оформляется как выполнение приказа сверху. Понятно, что русскоязычные и сочувствующие товарищи из предыдущей части смотрят на всё это, и поскольку им, счастливцам, представить это, как Василию Ивановичу квадратный трёхчлен: крайне трудно, то и возникает у них ощущение полного безобразия. 

Излишне, наверное, говорить, что это происходит не всегда, а только тогда, когда в реальности что-то случается.