Интересное сравнение.
    Принято считать, что со временем, по мере взросления, человек умнеет, набираясь опыта и приобретая всё больше практических знаний о жизни. И, казалось бы, это всегда должно быть именно так.
    Однако, если мы возьмем как пример историю европейцев последних нескольких сотен лет, то вынуждены будем признать, что, как это ни странно, люди в этот период с каждым новым поколением, напротив, становились всё менее и менее знающими о собственной жизни.

    К нашему же времени верх взяла уже совершенная инфантильность с присущими ей беспечностью и нежеланием смотреть в глаза правде жизни.
    Кто из детей желает думать, скажем, о собственной смерти и, тем более, верит в её неизбежность? Смерть – это единственное, что наверняка случится с каждым, однако дети, как правило, уверены, что именно их-то она и обойдёт стороной.
    Прямо как малые дети современные люди Западного мира отворачиваются ото всего, что кажется им неприятным, убеждая себя в непременных счастливых последствиях своих поступков да и всей своей жизненной истории.

    Вот, например, любовники:

    Быть любовником – это, конечно, очень приятно, особенно в первое время. Новизна ситуации действует возбуждающе и, вроде бы, живительно. Кровь кипит, впрыснутая в неё страсть кружит голову. Тщеславие торжествует – красивая женщина без труда покорена, на голове неизвестного мужчины вот-вот взойдут всходы смешной роговой ткани из посеянного тобою семени, а окружающие люди, наверняка, завидуют и восторгаются.

    Всё это так. – Ребёнок, подросток, неопытный молодой человек почти всегда попадут в подобную ловушку и с лёгкостью обманут себя ради этой самой новизны порока.

    Но время проходит, и выясняется:
    Новизна куда-то исчезает, и то, что происходит, уже не действует живительно; происходящее, скорее, медленно сжирает, умерщвляет тебя внутренне.
    Ведь страсть по-прежнему в крови – но теперь она наполняет её болезненно жгущим, пылающим какою-то злобною силой пламенем, испепеляющим внутренности – мучительным пламенем ревности и вожделения.
    Тщеславие теперь упрекает – поначалу такой забавный рогатый мужчина по-прежнему обладает уже ставшей твоею женщиной, и, кто знает, со сколькими ещё мужчинами ты вынужден делить её.
    Окружающие, как подсказывает какой-то внутренний голос – неизвестно, совести ли это голос, или просто мнительности, не одобряют тебя, а некоторые так и прямо, кажется, выказывают неприязненное отношение.

    Казалось бы, всё очевидно, практический опыт, принёсший знание, не оставляет места для сомнений относительно сути явления – человек, совершающий, к примеру, прелюбодеяние, делает ошибку и должен преодолеть себя, отказавшись от скверного выбора, иначе, в конце концов, это приведёт его к неизбежному:

    Но нет – разве может такая непостижимая, невероятная, такая неприятная концовка хотя бы даже теоретически случиться с современным западным человеком?

    Как это странно и, вроде бы, не вполне объяснимо, не так ли? С другой стороны, говорят, что многие старики перед смертью впадают в детство, слабея умом.