Ранними весенними вечерами, когда за окнами еще не темнота, но и не ясный денек, и когда на этот маленький городок опускаются легкие светло-сиреневые сумерки, а моя маленькая семья расползается кто куда по своим вечерним делам: Джеймс - читать газету, Гарри - возиться с игрушками, а кошка, получившая наконец-то свободу после игр с моим сыном, дремать на подушку в кресло, я остаюсь на совсем коротенькое время наедине с собой. Совсем скоро что-нибудь обязательно случится, как всегда: или Джеймcу внезапно захочется чего-нибудь вкусненького, и я побегу на кухню готовить, или Гарри сломает одну из игрушек, расстроится и заплачет, и нужно будет спешно ее чинить, или же кошка, которой приснится Гарри, летящий прямо на нее на маленькой метле, которую недавно подарил ему Сириус, разволнуется во сне и спрыгнет, полусонная, с кресла, что-нибудь непременно опрокинув.
У нас всегда так, и скучно никогда не бывает, но пока что в доме тишина и покой, и я завариваю себе жасминовый чай, беру маленький кусочек шоколадки, и иду к окну - любоваться на весенний вечер, и - вспоминать о тебе, сестра.
И думать о том, как мне порой тебя не хватает...

Ты знаешь, иногда я задумываюсь о судьбе. Да-да, я знаю, что у каждого она - своя, и в ней ничего нельзя менять, потому что вмешательство хотя бы на секунду в судьбу другого человека со стороны чревато изменениями, о которых будешь потом жалеть ты сам, видя, как из-за твоего вмешательства ломается жизнь этого человека. Это как выстроенное рядком домино: недавно Джеймс и Сириус играли в эту игру, а потом стали показывать Гарри фокусы, выстраивая эдакие змейки из пластинок. Они выстроили огромную фигуру из нескольких наборов, а я как раз прибиралась в комнате, и, проходя мимо, нечаянно задела конец этой фигуры тапкой.

И пластиночки стали падать одна на другую, увлекая друг друга за собой. Они падали и падали, так быстро, что я даже не успела выхватить волшебную палочку, чтобы замедлить падение. И очень скоро вся фигура-змейка лежала на полу. Когда пластиночки падали, это было завораживающе красиво, и очень понравилось Гарри, возившемуся с плюшевым медведем неподалеку. Я испугалась и расстроилась, что из-за моей неуклюжести был загублен такой труд, потом, конечно, произнесла заклинание и восстановила фигуру, да и муж с Сириусом совсем не расстроились. Но это осталось в памяти, и почему-то вспоминая об этих фигурках, мне думается о том, что и вмешательство в судьбу другого человека повлечет то же самое: изменение повлечет за собой другое изменение, и дальше, и больше.

И я понимаю, что судьбу не только невозможно, но и не нужно менять. Вот только все равно иногда думаю о том, что было бы, если бы в тот день с платформы девять и три четверти я уезжала бы не одна, а с тобой?..

...Наверное, ты была бы совсем другая. Ты была бы более...яркой? Ты, наверное, чаще улыбалась бы - у тебя ведь совершенно чудесная улыбка, Туни. И когда ты улыбаешься, ты становишься похожа на цветок жасмина: светлый и очень нежный. Нас с тобой мама назвала именами двух ее любимых цветов, но как я не похожа на белые лилии из нашего сада, так и ты не похожа на петунии. Впрочем, я могла бы быть похожей на тигровые лилии. А ты - на жасмин и белые розы. Но не на петунии: они такие блеклые? И я никогда не понимала, зачем мама дала тебе такое имя, столь тебе не подходящее.
Впрочем, это, наверное, тоже к слову о судьбе. И вообще я забылась.

Ты улыбалась бы чаще. И на каникулы мы приезжали бы вдвоем, и у нас с тобой был бы один маленький, на двоих, мир. А если бы ты приняла бы Северуса, нашего соседа - а я уверена, ты бы его приняла, то нас там было бы трое.
Впрочем, нас и без него могло стать трое. Все же Северуса слишком сложно понять, порой это не удавалось даже мне. Но Джеймс тебе понравился бы совершенно точно! Вернее...понравился бы, если бы ты была волшебницей.
Ты тогда, наверное, порадовалась бы за свою непутевую рыжую сестру, и приняла бы его, как брата, ведь мы, как выяснилось позже, так похожи... Я до знакомства с ним я долгими вечерами делилась бы с тобой переживаниями, и ты узнала бы о том, что он мне нравился еще задолго до того, как сам решился сделать первые шаги в мою сторону. И ты узнала бы о том, как я переживала, когда ушел Северус, не выдержав конкуренции, как он сдался, уйдя в какой-то мрак, какую-то темноту, куда мне не было пути и откуда у меня не хватило сил его вытащить.

И не я одна, а вместе с тобой мы выбирали бы мне свадебное платье, самое главное платье в жизни любой девушки! Я доверилась бы твоему вкусу, и ты посоветовала бы мне самое удивительное, самое красивое, и сама заплела бы мне волосы, как заплетала, когда мы были совсем маленькими. И держала бы кольца на нашей свадьбе, а потом мы, как в детстве, прыгали бы от радости, и непременно убежали бы от гостей, когда все натанцуются и напьются, туда, на наши старые качели. И сидели бы там, вспоминая и строя планы на будущее.
И ты поделилась бы со мной тайной своего сердца, которую звали бы...я даже не знаю, как его звали бы. Может быть, это был бы и Вернон. И я обняла бы тебя изо всех сил, и мы потом с тобой еще долго обменивались бы хитрыми взглядами, и платье выбирали бы с тобой вместе.

И у нашего сына было бы двое крестных: крестный и крестная. А потом...
...впрочем, я не знаю, что было бы потом. Наверное, не "потом", все же, а "сейчас", ведь мое "сейчас" - вот оно, в соседней комнате, совсем рядом. Только в этом "сейчас" была бы ты, и мне не нужно было бы смахивать капающие в чашку с жасминовым чаем и солящие его слезы, когда я думаю о тебе и о том, как могло бы быть. Это всего лишь моя фантазия, и я знаю, что у каждой из нас - та судьба, какой мы заслуживаем. И, наверное, лучше то, что ты сейчас далеко, и у тебя своя жизнь, где мне нет места. И можно забыть о скрещенных на груди руках, когда я представляла тебе Джеймса или пыталась летом делиться своими переживаниями. И можно закрыть глаза на то, как на моей свадьбе ты сидела, отвернувшись, а на свою не пригласила вовсе. И то, что о рождении твоего сына я узнала несколько месяцев спустя его рождения.
И что мой ему подарок ты вернула.
Я просто закрываю глаза и представляю, что ничего этого не было. Тебя очень легко любить, закрывая глаза на обиды, а на расстоянии еще легче. Но иногда мне становится слишком грустно от осознания того, что наши с тобой дороги так досадно разошлись.

И это письмо я вряд ли тебе отправлю. Положу в стол, как и предыдущие письма, в которых также изливала душу, и которые не решилась отправить. Пусть лучше так, и я буду верить, что у меня есть моя сестра, и что все хорошо - у вас, у нас.
А вечер становится все синее и синее, и чай в чашке почти остыл. Гарри подозрительно затих, так что заканчиваю и бегу смотреть, что там творится.

И остаюсь по прежнему
любящая тебя сестра -
Лили...