|
|
|
March 28th, 2011
01:47 am - НАКАНУНЕ ВЕСНЫ
Письмо Лили Поттер Джеймсу Поттеру, написанное на листке из блокнота и оставленное лежать на скамейке.
***
Все вокруг - в предчувствии весны. Зима была очень красивой - здесь, в Годриковой Лощине, совсем не такие зимы, как в Лондоне. Чище, радостнее, и проще как-то. Как на рождественских открытках. А на само Рождество здесь - настоящая сказка.
Но сказки не должно быть слишком много, иначе привыкнешь, и перестанешь ее ценить. Когда в конце марта снег наконец-то начал исчезать, я очень обрадовалась. А когда дорожки в парке неподалеку от нашего дома высохли (хотя рядом, на земле, еще лежит снег), то первым делом надела легкие сапоги, сменила шубку на пальто, и отправилась гулять с коляской. Я знаю, что это не слишком умно, но заклинания, отводящие взгляды, магловская одежда, привычная мне, да и то, что никому, кроме друзей, не известно, где мы находимся, дают некоторую гарантию безопасности.
И аппарировать можно, если что.
Но "если что", я надеюсь, не будет. В конце-концов, "если что" не было на протяжении столь длительного времени, а постоянное сидение дома зимой, не считая коротких вылазок в местные магазинчики, да редких прогулок по тротуару вдоль нашей улицы, чуть было не свело меня с ума. Да и Гарри необходимы прогулки в месте, где воздух чище, чем воздух вдоль проезжей части. А наш дом стоит как раз на улице, по которой довольно часто ездят машины.
И вот сейчас я сижу на скамейке, одной рукой покачивая коляску, другой держа книгу. Распущенные волосы лезут в глаза: ветер ими играет, как хочет. И хорошо: лица не видно. Рядом сидит еще одна молодая мамочка - в голубом долгополом пальто, с темными, собранными в узел волосами. Спрашивала у меня,который час: они с ее малышом, которому около года, здесь уже целый час, и она боится, что мальчик простудится: он, по ее словам, очень болезненный. Посоветовать им, что ли, укрепляющий травяной сбор, которым я лечу Джеймса, который вечно простужается? Только с виду простой, конечно же. Но она и знать о том не будет, а ее малыш будет болеть все реже и реже, а к трем годам окончательно окрепнет. А она посчитает, что это все закалка, прогулки и свежий воздух.
Впрочем, отчасти будет права.
Так и есть, согласилась. Должно быть, я внушаю-таки доверие своим видом. Это радует. Завтра, когда пойдем сюда снова, принесу ей мешочек с травами. Нужно же оправдывать хоть чем-то то, что я - волшебница, и столько лет провела в Хогвартсе, учась на отлично, а потом столько времени сражалась с ребятами в Ордене за то, чтобы вот они, такие вот люди, не страдали от нападок теней, для которых такие, как она - заведомо враги, несмотря на то, что ничем этого не заслуживают?..
Мда.
Опять эти мысли...
Ветер играет волосами. Гарри спит, солнышко играет на его личике солнечными зайчиками.
А у меня чуть мерзнут пальцы: ветер, все же, еще прохладный.
- Что с вами, Лили? Все в порядке?
Вздрагиваю. Ах, да, это та милая женщина. Собирается уходить домой.
- Все хорошо, спасибо, Сьюзен, - улыбаюсь ей в ответ. - Я просто задумалась о делах. Завтра принесу вам травяной сбор.
Она благодарит, кивает, тоже улыбается, и уходит вдоль по дорожке в сторону выхода из парка.
А я, чтобы отвлечься и согреть руки, достаю из сумки небольшой блокнот и ручку: записать про сбор, чтобы не забыть. Терпеть не могу не выполнять данные обещания.
А в голову снова лезут воспоминания и мысли.
Ладно я. В конце-концов, я не собиралась становиться ни великой волшебницей, ни героиней. Жена и мать - вот то, к чему я стремилась, хотя и училась прекрасно, и таланты кое-какие, вроде бы, открылись. Лучшая ученица, староста, подающий надежды зельевар, возможно - будущий колдомедик, так говорили учителя, пророча мне будущее. А я думала: все это здорово, но я создана для другого. Может быть потом, когда сын вырастет. Я живу для того, чтобы приносить пользу другим, но не для чего-то великого. Хотя профессор Слагхорн, конечно же, со мной не согласился бы. Ожидал от меня чего-то большего. Где-то он сейчас?
Ладно - я. Но Джеймс...
Ах, как же часто я думаю об этом.
Нет, это его выбор, конечно. Но иногда, слушая, как он разговаривает с друзьями, вспоминая то, каким он был в школе, то, как он показывал себя в бою, в Ордене, и глядя на то, каким потухшим становится его взгляд, когда ребята уходят, погостив и рассказав о делах Ордена, а он стоит у окна и смотрит им вслед, выходящим во двор, за ограду, и аппарирующим.
...Я думаю, а руки сами выводят на листке:
"Рожденный стать великим, прости меня".
Рожденный стать великим. Мой муж. Сильный, яркий лидер, который способен повести за собой армию. Чуть больше опыта, чуть больше тренировок, чуть больше мудрости, накопленной с годами - и он мог бы добиться очень и очень многого. А если бы не женитьба, он отдал бы всего себя волшебству, и мир приобрел бы еще одну звезду на небосклоне, где живут волшебники.
Но ради меня, маглы...
"Я не хотела вмешиваться в твою судьбу, но сердцу не прикажешь".
Да-да, и я знаю, что это упаднические мысли, и что это ерунда. Но я думаю об этом, и чтобы перестать думать, надо отпустить мысли на волю.
Потому что я помню, как смотрел на Джеймса Дамблдор на нашей свадьбе.
"- И теперь, Джеймс, вы...кхм.. пойдете другой дорогой. Потому что у волшебника их всего лишь две. Я ожидал увидеть вас на одной, но вижу на другой, и хочу сказать, что выбор ваш неожиданный, но верный. Потому что нет ничего важнее и ценнее, чем семья. Особенно в наши дни".
"Прости, что тебя списали со счетов из-за твоего выбора".
И тут я чувствую, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы. Вот уж чего даром не надо. Да и Гарри просыпается, и надо прекращать писать ерунду.
Несмотря на то, что для меня это - не ерунда.
Впрочем, для того я это и пишу: чтобы, написав, отпустить.
Ведь я действительно много думала об этом, о том, что мой муж, созданный стать великим, был списан со счетов из-за своего выбора стать мужем и отцом, что, несомненно, ограничивает его в действиях. Если думать иначе, чем только жена, перестать закрывать глаза на очевидное - Джеймс действительно совершил поступок, которого от него не ждали те, кто желал увидеть его кем-то больше, нежели муж и отец.
Известным волшебником. Воином. Лидером. Центральной фигурой в чьей-нибудь большой и красивой игре.
А он вдруг выбирает семью, а потом в ее пользу склоняется перед приказом того, за кем пошел, фактически, к своей победе.
"Прости меня, Джеймс." - вывожу последнюю строку и вырываю листок из блокнота. Я ведь запросто могу и ошибаться. Я знаю только то, что ничего не знаю.
Гарри ворочается в коляске, пора домой.
Складываю листок вчетверо. Никогда не мусорю на улицах, но и в урну не могу выкинуть. Пусть лежит, а потом летит, куда ему хочется. Или его выкинет кто-то другой. А я пойду домой, к своей маленькой семье. Свои переживания я оставлю тут: что я могу сделать? Мы оба сделали наш выбор, мы счастливы. А судьба - от нее никуда не денешься, буде она тоже решит сделать выбор в отношении нас.
И мы идем по дорожке к выходу, тихо поскрипывает старая коляска.
А на скамейке лежит сложенный вчетверо листочек.
И у входа в парк я вижу фигуру моего мужа - пришел нас встречать.
Он обнимает меня за плечи, и мы идем к дому.
Выбор - это в наших силах. А судьба не спрашивает, согласны мы с ней или нет.
Но как ни крути, наша судьба - счастливая.
|
|
|
