К предыдущему
Если в 1986-93 годах в Москве главной моей проблемой была невозможность, под страхом смерти (призыва в армию), отказаться писать школьные сочинения и сдавать университетские экзамены, то к концу 00-х и в начале 2010-х годов таковой стала комбинация, подобная описанной в цитате, приведенной в предыдущем постинге.

Вернее сказать, не то, чтобы меня не замечали -- я человек заметный, не заметить меня трудно. Игнорировались мои интересы, предпочтения, переживания, ценности и верования. Некоторые из занимавших позицию такого игнорирования контрагентов были даже, по видимости, заинтересованы в перспективах сотрудничества (заведомо обреченных и невозможных, разумеется, на подобных условиях). Другим я был просто не нужен или, может быть, чем-то мешал.

Характерной формой пренебрежительного отношения были непрошенные попытки учить меня жить, обычно в хамской и оскорбительной манере. Не то, чтобы я не сталкивался с такими попытками в Москве начала 90-х, конечно -- но тогда у меня были в жизни проблемы похуже. В 2011-14 годах в Москве комбинация переутомления и пренебрежительного отношения стала основным постоянным источником моего дискомфорта.

По состоянию на нынешний момент похоже, что эмиграция решила эту проблему (хотя и не сразу). Сейчас я тоже иногда устаю, конечно -- но все же намного меньше, чем в последние годы в Москве. При этом мне, может быть, иной раз и одиноко -- но хамить мне, в общем, перестали. Это важно для меня, и воспринимается как очень существенное улучшение.

Одна из причин, видимо, в том, что бессмысленность попыток учить меня жить теперь уже стала достаточно наглядной. Может быть, мой способ жить и имеет важные недостатки (чей способ жить их не имеет?), но плоды его вполне заметны и осязаемы (чего о многих других способах жить не скажешь). Плодов непрошенных попыток учить меня жить, с другой стороны, никто никогда не видел. Кроме чисто негативных -- безвозвратно упущенных возможностей для сотрудничества, публичных скандалов и прерванных отношений.