Мы с тобою гуляли по городу призраков,
Пили кофе в угрюмых его закоулках,
слово за слово, букву за буквой набирали стихи на доске —
буквы были огромными, с небо размером.
Говорили о дне, опускаясь под воду,
И согласно закону молчали о Боге, о долге, о чести,
Мы же в Питере, здесь же особая вера —
здесь главное — то, о чем мы молчим, особенно если вместе.

Говорили, ходили…
Ты вел меня за руку, чтоб не теряться.
Мы, в сущности, были детьми.
И ребенок мой только еще собирался рождаться.
Тогда ты спасал нас обеих, легко, как умели
Лишь поэты и ангелы, в жутких трущобах живущие,
Странные песни поющие,
Среди сигаретного дыма –
Жители то ли Санктического Петербурга,
То ль Небесного Ерусалима.

Двадцать лет. Даже больше прошло.
Ты, влюбленный в любую как в Ту,
От которой и ночью светло,
Дирижировавший рассветами
сквозь слепое от грязи стекло,
Легкий враль, бестрепетный рыцарь,
заботливый к посторонним,
Ироничный и нежный к друзьям –
И беспечно-жестокий к любимым,
Дальний родич Шалтая-Болтая,
Ты на белом коне, распевая печальную песню,
Качая копьем, пришепетывая, причитая,
Ты исчез в бесконечном лесу…

Вечный мальчик – из принцев Сайгона, Ротонды и Доры,
Ты порой возвращался,
и лилий охапки, и роз, буколических роз,
Приносил из страны, где живете вы, вечные мальчики
С крыльями, как у стрекоз.
Ты искал своих девочек – присноувитых гирляндами
Ирисов, таволги, чуднозвенящих
золотыми браслетами и колокольцами в нежных кудрях…
Мы же выросли, помнишь? Мы стали большими…
А ты постарел. Но по-прежнему возвращался —
то к нам — из Санкт-Неверленда,
то от нас – растворяясь в полях,
Где растут асфодели и льется портвейн золотой,
там, где нет ни кусков, ни углов, ни замотанных жен – бог с тобой!

И твои королевы стоят и глядят тебе вслед —
В бесконечной и скорбной тоске – по тебе,
Потому что тебя уже нет,
Ты сидел на стене,
Ты свалился во сне –
И упал на залитую лунным сияньем дорогу,
На холмы, что до самых камней поросли земляникой,
На размытый и глинистый берег речушки-Смородинки, —
Я не знаю, я знаю, что
Там ты все тот же – и мы там всё те же,
И то же, и тоже…
Нет Москвы нет метро нет парада победы нет репродуктора нет
Ничего больше нет.
Мы любили тебя. Я плачу теперь...
Ты был обитатель небесного Санкт-Петербурга.
Ты теперь там, где свет...