[Recent Entries][Archive][Friends][User Info]
| Time | Text |
|---|---|
10:38 pm![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} lqp[Link] |
Марчелло Труцци о псевдоскептицизме. Копаясь в интернете, наткнулся на замечательное эссе Marcello Truzzi "On Pseudo-Skepticism". Тема кажется мне довольно актуальной в связи с бурной деятельностью наших "научных журналистов", я решил его перевести. Это довольно известный текст довольно известного в соответствующих кругах дядьки, а русского перевода, похоже, пока нет. Замечания по поводу перевода всячески приветствуются. ----- Марчело Труцци О псевдоскептицизме Многие годы я осуждал использование слова "скептик" для обозначения всех критиков заявлений о аномальных явлениях. Увы, это прозвище неправильно использовалось как защитниками, так и критиками сверхестественного. Иногда даже делалось различие между "мягкими" и "жесткими" скептиками и я был вынужден воскресить слово "правдоискатель" (zetetic - одно из направлений скептицизма в древнегреческой философии) для защиты от злоупотреблений. Но теперь я думаю, что созданная проблема вышла за пределы просто терминологии и вопрос следует привести в порядок. Поскольку слово "скептицизм" собственно, указывает на сомнение а не на отрицание, на неверие а не на веру - то критики, которые занимают позицию несогласия а не агностицизма, но продолжают называть себя "скептиками", на самом деле псевдо-скептики и, по моему убеждению, получают ложное преимущество от незаконно захваченного титула. В науке, бремя доказательства лежит на том, кто утверждает; и чем более экстраординарно утверждение, тем тяжелее бремя требуемого доказательства. Истинный скептик занимает агностическую позицию, говорит что утверждение скорее не доказано, чем опровергнуто. Он говорит, что утверждавший не вынес бремени доказательства, и поэтому наука должна продолжать строить свою когнитивную карту реальности без включения в нее экстраординарных утверждений в качестве новых "фактов". Поскольку истинный скептик не делает никаких утверждений, он не несет бремени доказательства чего-либо. Он просто продолжает использовать устоявшиеся теории "традиционной науки" как обычно. Но если критик говорит, что существуют опровергающие факты - например, что кажущийся парапсихологический эффект был вызван артефактами, - он делает утверждение и следовательно несет бремя доказательства. Иногда, такие негативные утверждения критиков также довольно экстраординарны, - например что НЛО в действительности гигантский сгусток плазмы, или что в эксперименте экстрасенс получает инвормацию за счет своей аномальной способности слышать высокочастотные звуки, не воспринимаемые обычными людьми. В этом случае высказавший негативное суждение также несет более тяжелое, чем обычно, бремя доказательства. Критики, делающие негативные утверждения, но ошибочно называющие себя "скептиками", часто ведут себя так, как будто они не несут никакого бремени доказательства вообще, хотя такая позиция была бы уместна только для агностиков и истинных скептиков. В результате многие критики, похоже, полагают что им необходимо показать только правдоподобие своих контр-утверждений, а не их эмпирическое доказательство. Так, если показано, что обьект парапсихологического эксперимента имел теоретическую возможность сжульничать, многие критики, похоже предполагают не только что он возможно обманывал, но что он должен был обманывать, даже при полном отсутствии доказательств обмана, и иногда даже игнорируя обоснованную репутацию честного человека. Аналогично, неправильные процедуры рандомизации иногда называют причиной высоких парапсихологических показателей, хотя в действительности доказана лишь теоретическая возможность возникновения такого влияния. Конечно, доказательный вес эксперимента значительно снижается, когда мы обнаруживаем прореху в его планировании, позволяющую артефакту спутать результаты. Обнаружение возможности для ошибки должно делать такой эксперимент менее доказательным и обычно неубедительным. Оно опровергает утверждение что эксперимент непроницаем для ошибок, но не опровергает само изначальное проверяемое экспериментом утверждение. Демонстрация неубедительности доказательства не основание для полного отказа от него. Если критик утверждает, что результат был получен вследствии артефакта X, то критик несет бремя доказательства, обязанность продемонстрировать что артефакт X мог вызвать и вероятнее всего вызвал такой результат при таких условиях. Конечно, в некоторых случаях привлекательность правдоподобного предположения настолько велика, что практически все удовлетворятся этим аргументом. Например, если стало известно, что человек, известный жульничествами в прошлом, сейчас имел возможность сжульничать, вполне разумно заключить, что он действительно сжульничал и в этот раз. Но в слишком многих случаях критик, выдвигая не более чем правдоподобный довод, закрывает двери для дальнейшего исследования, в то время как научные принципы требуют, чтобы его гипотеза насчет артефакта также была проверена. Увы, слишком многие критики счастливы просто сидеть в своем кресле, задним числом изобретая правдоподобные контр-обьяснения. Какая бы сторона не оказалась права, но наука двигается лабораторными исследованиями. С другой стороны защитники аномальных явлений, указывая на вышеописанный софизм, могут зайти слишком далеко в противоположном направлении. Некоторые доказывают, как Ломброзо, когда он защищал медиума [Эвсапию] Палладино, что наличие париков не опровергает существование настоящих волос. Мы должны запомниь - наука говорит нам, что что-то эмпирически невероятно, но не о том, что что-то эмпирически невозможно. Доказательства в науке всегда вопрос степени и редко, если вообще, абсолютно однозначны. Некоторы защитники аномальных явлений, как и некоторые критики, не желают рассматривать доказательства в терминах вероятностей, цепляясь за каждую мелочь, как будто критик должен положительно опровергнуть любой аргумент, когда-либо выдвигавшийся в пользу определенного утрверждения. И критики, и защитники должны научится думать о выводах в науке более в духе судебных решений, несовершенных и с различными уровнями улик и доказательств. Абсолютная истина, как и абсолютная справедливость, редко когда достижима. Мы только можем делать все возможное, чтобы приблизиться к ней. |
| Reply: | |