Вчера вечером включил звук в ящике и услышал, как баба допустила, чтобы её малец в ванне помер от смартфоновой зарядки. И там вообще неслось по кочкам о «цифровой наркомании»… люди, «цифроголизм» поэтичнее… вообще неслось о том, что народишко в смартфоны уткнулся, а о боге забыл. Беда.

Я здесь стану рассуждать очень в общем, благо черновик позволил.

С убылью количества человеческого материала и при сохранении индустриального подхода к его обработке качество человеческого материала падает. Происходит это потому, что человеческий материал понимает свою возрастающую ценность и ведёт себя соответственно, успешно сопротивляясь обработке. Сотня Анакинов Скайуокеров одновременно, ни одного из которых мастер Йода не может выпнуть, не то уволят.

Однако «соответственно» и «успешно» не только убивают образование (поручусь) и внесемейное воспитание (предполагаю).

У взрослых в подавляющем большинстве случаев «соответственно» и «успешно» относятся к сопротивлению рабочей силы требованиям работодателя: частного, государственного, коллективного или общественного.

Целью этого сопротивления пребывает экономия сил рабочей… ээээ… силы на неинтересных, скучных и утомительных занятиях.

Сэкономленные рабочей силой силы уходят на занятия интересные, захватывающие и оттого менее утомительные. Самое лёгкое и простое из таких занятий – это сидение в Интернете (по сути) и использование гаджета-девайса-смартфона (по форме).

Это первое приближение, хотя здесь у ситуации уже заметны те несущие конструкции, которые можно обрушить, чтобы избавиться от неё.

Но. Во-первых, эти конструкции относятся не только к данному аспекту общественной жизни, поэтому их обрушение возымеет отнюдь не ограниченные последствия, и они в целом вовсе не обязательно хороши; во-вторых, планы по такому обрушению обречены вызвать традиционный обывательский скулёж «а можно как-нибудь так».

Уж если самоходная подставка под смартфон нынче не менее чем одна из норм публичного поведения, то такой скулёж, громкий и агрессивный, станет препятствием.

Теперь второе приближение. Я выше написал, что утаенный от работодателя/учителя ресурс – в первую очередь внимание – работник/ученик тратит на самое доступное развлечение; как правило, с выгодой для поставщика этого развлечения, который не отвечает перед клиентом. Однако я не написал, как возникает сама нужда в этих тратах едва ли не в каждом конкретном случае.

Правильным ответом здесь будет «чересчур быстрая смена окружающей обстановки».

«Работа», «транспорт», «дом» в сколь угодно сложной последовательности, лишь бы отдельные стадии были достаточно короткими, а переходы между ними были бы вообще мгновенны. Цифроголизм есть побочный эффект от некоторой технологии сглаживания этих переходов (Интернет).

И здесь становится доступен весьма интересный угол зрения, если понять, что исторически это вовсе не оригинальная ситуация, а «цифро-» – не первый эпитет «-голизма».

Смотрите. В период оформления в какой-нибудь стране индустриального пролетариата как режима существования рабочей силы в городе, эта рабочая сила – вчера из деревни – бухала от души, причём безразлично государственных границ и общественного строя. Сглаживали переходы, перенаправляли внимание. А уж сколько там детей пострадало даже от алкоголя впрямую, не говоря уж про перенаправленное внимание родственников...

Почему? То же самое: ежедневная и неоднократная резкая смена обстановки. К такому очень трудно привыкнуть; более того, разделение труда с его упрощением на отдельно взятом рабочем месте прямо противодействует такому привыканию. Можно отметить, что сейчас такому упрощению труда способствует тот самый спрос на рабочую силу в период уменьшения её количества («чтобы хоть что-то делал»).

Почему дела алкогольные со временем пошли на спад – и по охвату, и по градусам?

Главное: перепад между работой и домом (ради простоты уберу транспорт) стал мельче, и новые городские поколения к нему привыкли. Городское домашнее хозяйство приобрело черты индустриального предприятия, а помянутое предприятие – стараниями и профсоюзов, и радикальных общественных движений – обзавелось заметной коммунальной составляющей, «там жить можно» (без восторженной интонации).

Однако различие, став меньше, никуда не делось, и навязываемая извне «цифра» его заполнила, ибо она гораздо гибче, а в пределе вообще не имеет формы, как жидкость или газ. Заполнила и свербит.

Что отсюда можно понять? То, что по-прежнему востребован – и стихийно продолжается! – процесс сглаживания различий между работой и домом.

Почему бы его не ускорить и, главное, не отладить, ибо «цифра», повторю, чересчур пластична и, кроме того, замусорена неизвестно чьими испражнениями? Убьёмся выправлять последствия.

Да, радикальное отождествление дома с работой («удалёнка») для индустриальной организации труда есть решение реликтовое и ублюдочное (читайте раннего Ленина). Однако можно и по-другому.

Я недавно попытался сформулировать концепцию «дома» как сложного, многоуровневого и многоаспектного решения (технического, программного, юридического и т. д.), помимо прочего заведующего по доверенности члена общества (в данном случае человека или семьи) его социальными связями.

Представлю себе, что некоторое «предприятие» представляет собой такое же решение с возможностью адаптации своих «рабочих мест» в нём.

В этом случае задачу уменьшения нервных затрат человека на переход между «работой» и «домом» можно решить через сопряжение таких систем – «домашнего хозяйства» с «рабочим местом». Сопряжение именно с этой целью: минимальная трата нервов на переход из «домашнего» состояния в «рабочее» и обратно.

Читатель здесь уже, наверное, вообразил антиутопию, в которой эта задача решена через а) отождествление этих состояний б) в пользу работодателя; та самая «удалёнка», но на новом техническом уровне, чтобы ещё и в душу залезть.

Нет. Речь идёт о сопряжении множества возможностей каких-либо действий, в том числе социальных, по установке или разрыву связей с другими людьми. Наилучшей аналогией здесь выступит ковалентная связь, где парой электронов (в смысле квантовой теории, «облака вероятностей») будут «рабочее» и «домашнее» состояния человека, а атомами, соответственно, «работа» и «дом».

Речь о том, чтобы освободить человека от самостоятельного и всеобъемлющего учёта дел рабочих в делах домашних и наоборот: чтобы и дома, и на работе он «просто жил», пусть и по-разному, но не напрягаясь от перехода.

Замечу, что неизбежной чертой этих решений будет увеличение времени на смену состояний (биология), и это та ещё пандорова шкатулка (экономика). И, конечно, противоречие интересов работника и работодателя – и следующее отсюда несоответствие между «домом» и «работой» – никуда не денутся, потягушечки будут, однако и текущую меру этого противоречия, и изменение этой меры будет возможно оценить, отобразить и, чем чёрт не шутит, спрогнозировать даже для единицы, и тем более для многих.

Вопрос «залипания» (выражение мне сосватали студенты) в гаджеты здесь решается так же побочно, как он и возник, а все решения сводятся к осознанному управлению собственным вкусом, то есть переходу на не-очень-случайное управление доступом к новостям и развлечениям в этом гаджете, по времени в том числе.

Переходу добровольному, и это право вообще надо гарантировать, чтобы без скулежа; переходу заданному по определённому протоколу – срок, порядок изменения; переходу свободному в плане выбора исходного множества источников и правил уточнения этого множества или отказа от него; переходу долговременному – так, чтобы можно было привыкнуть до уровня «всегда так было». Ведь де-факто это решение по выбору обстановки, вроде покупки мебельного гарнитура.

Можно отметить, что такое уже делалось, разве что технически несовершенно и потому очень и очень неизбирательно, вплоть до комизма. Вспомните «задачи, стоявшие перед советским искусством», когда вся страна была одним «предприятием». Здесь дело схожее, но уже для отдельного человека или отдельной семьи, для отдельного работника или отдельного предприятия – и всё с их спроса.

А по большому счёту – только ради освобождения самоходных подставок от смартфонов этим делом заниматься не стоит – такой подход к сопряжению (и отторжению) «домашнего хозяйства» и «рабочего места», доступный каждому члену общества, принципиально облегчит управление рабочей силой в масштабах общества, то есть её производством, восстановлением и распределением.

И это одна из важнейших составляющих задачи выживания Федерации или наследующего ей государства в ближайшую сотню лет, покуда с демографией не справимся.

Спасибо за внимание.

ПостСкриптум. Недавно в комментариях напомнили перестроечный гнилой помидор «второе крепостное право», брошенный в коллективизацию. Думаю, что, прикидывая неизбежное, масштабное и отнюдь не снисходительное администрирование распределения рабочей силы в нашем обществе в обозримом будущем, я стану говорить о нём, как о «третьем крепостном праве» из уважения к памяти предков. И тех, кого, и тех, кто. Начиная с 1649.

А если кто-то считает, что распределение рабочей силы администрированию не подлежит, то не душанбинский ли у него айпи?

ПостСубСкриптум. «Антифрод-платформа» как способ отслеживания и контроля любой траты обывателя, единая очередь на жильё в масштабах страны покамест для увечных и нуждающихся… будущее не наступает, будущее складывается.