0. Я предлагаю вниманию читателя рассуждение, которое, наверное, можно счесть началом в изложении моего видения «прекрасного далёка», а именно общества, существование и деятельность которого обусловлены «северным» этическим императивом «другой не должен делать мне того, чего я ему не делаю».

Должно быть, я уже убедил читателя в том, что у меня нет времени, через свои постоянные сетования на то, что у меня нет времени. Я здесь отдыхаю. И времени на этот отдых у меня нет.

Поэтому текст вышел кроем из полудюжины заметок разных месяцев и, похоже, лет. Я уверен, что они раньше здесь не появлялись, хотя недостаток времени естественным ходом порождает недостаток уверенности. «Ищу рукавицы, а обе за поясом» – моё обычное состояние в эти дни и недели. Сделал файл в воскресенье, округлил за пару часов в пару дней… как же я теперь умею отключаться от шума вокруг, на работе беспокоятся… и вот к прочтению.

Тема – экономика. Самое вступление, ещё до обещания трёх рабов каждому землепашцу. Заметки были сделаны по тому, что принято называть «надстройкой», а до «базиса», то бишь форм собственности, я не дошёл. Впрочем, укажу, что, согласно «Поведению» Константина А. Крылова, общество эффективно могут уничтожить и проблемы в экономической сфере, и проблемы в коммунальной сфере. Разными способами, конечно.

Такое понимание даёт возможность избежать изложения вопроса в классическом порядке, и я этой возможностью пользуюсь.

1. Напомню определения из «Поведения».

Ценность есть «единство норм поведения, принятых в некоторой сфере деятельности. Или, по-другому: ценность есть то, чему не может противоречить ни одна из норм данной сферы».

Нормы поведения, создающие отношения принадлежности и, соответственно, ценность справедливости, заданы совокупностью участия в двусторонних действиях и уклонения от односторонних. Нормы поведения, создающие отношения собственности и, таким образом, ценность пользы, заданы совокупностью участия в односторонних действиях и уклонения от двусторонних.

Видно, что ценность справедливости и ценность пользы прямо противоречат друг другу в процессе определения человеком своего поведения в какой-либо ситуации, предлагая разное «нормальное» поведение.

2. Усложнение труда неизбежно в любой группе, если общественное поведение в ней явно признаёт ценность пользы. Следствием такого усложнения – в присутствии пользы – будет разделение труда: работу можно выполнить проще и быстрее.

С увеличением численности группы, когда дополнительное условие «все всех знают» уже не выполняется, сложный и разделённый труд делает производство товарным.

Товарное производство становится возможным тогда, когда производитель не знает потребителя, а потребитель не знает производителя. Товар, если в его производстве и продаже соблюдать ценность пользы и только пользы, – это изделие от анонима и предмет потребления анонима.

Купля-продажа товара, однако, де-факто тысячелетиями проходила лицом к лицу, между людьми, зачастую знакомыми. Сама сделка или её срыв могли стать поводом для дружбы или вражды.

Иными словами, здесь человеческое поведение определялось одновременно ценностью пользы и ценностью справедливости. Эти ценности ограничивали друг дружку, прямо противореча одна другой.

3. Поведение, заданное ценностью пользы, не может быть объектом этического суждения: оно не зависит прямо от господствующего в обществе этического императива. Однако граница между этим поведением и поведением коммунальным, то есть форма экономической деятельности в её противоположности коммунальной деятельности будет отличаться в обществах, следующих разным этическим императивам. Примечание: коммунальную деятельность часто отождествляют с общественной деятельностью как таковой, но это всего лишь одна из её составляющих.

Итого, можно утверждать, что существует некоторое «морально приемлемое» экономическое устройство группы с обществом, в котором господствует некоторый этический императив.

4. Далее необходимо сделать очень важное и неочевидное замечание, точнее, напоминание рассуждения Константина А. Крылова.

Различие между тем, что принято называть «экономическими формациями», «строем» соответствует не различиям между разными этическими императивами, а относительной важности различных ценностей в отдельно взятом человеческом обществе.

В моём восприятии условный «капитализм» («рыночное общество») получается тогда, когда в обществе ценность пользы сильнее определяет отношения между людьми, чем ценность справедливости: здесь при выборе между полезным и моральным поведением люди выбирают более полезное, а не более моральное. «Социализму» соответствует обратное положение дел. Условный «феодализм» обязан своими особенностями приоритету ценности превосходства что над пользой, что над справедливостью. И так далее.

Однако, по моему мнению, этическая система в обществе («юг», «восток», «запад», «север») задаёт форму границ между коммунальной сферой общества и каждой из остальных сфер. Могут существовать «северный феодализм», «западный социализм», «южный капитализм» и проч. Впрочем, в небольших группах, следующих «южному» этическому императиву, «капитализм» уничтожит общество стремительно.

5. Граница между сферами деятельности в обществе, по моему мнению, существует в сознании члена общества как множество реальных и возможных ситуаций, требующих «трудного выбора» между вариантами поведения, в большей мере соответствующими одной из двух сфер деятельности. «Трудный выбор» есть такой выбор, на который уходят значительно большие умственные усилия сравнительно с обычными (напомню, что в моём понимании «ум» и «воля» тождественны).

Граница между пользой и справедливостью, задающая экономическое устройство в обществах, следующих разным этическим системам, может быть описана с опорой на сделку. Не на любую, однако, именно на такую сделку, которая становится «трудным выбором» постольку, поскольку перестаёт быть сделкой анонима с анонимом.

6. Во всякой сделке можно различить позиции «продавца» и «покупателя».

«Продавец» – тот, кто начинает сделку. Продавец товара своим товаром не пользуется. Покупатель в общем может потратить деньги на другое и у другого, не понеся ущерба в уровне жизни. Продавец – нет. Продавцу сделка нужнее. Покупателю она может быть нужнее в случае монополии, долговременной или кратковременной (выбирать наркотики времени обычно нет), однако это вырожденные случаи. Так что инициатором подлежащего этической оценке поведения, составляющего сделку, по умолчанию можно считать продавца.

7. «Южный» этический императив «я должен делать другому то, что другой делает мне», очевидно, есть императив реактивный. «Другой» должен отметиться первым. Если первым выступает продавец, таким образом становясь «другим», то именно поступок покупателя становится этичным или неэтичным, от него может потребоваться «трудный выбор».

«Правильный» «южный» покупатель принимает сделку без вопросов. Достаточно того, что её предложили. «Южная» этическая система не поддерживает многочисленные общежития, она применима тогда, когда «все всех знают», анонимов нет, так что торговаться, в общем-то, не о чем. Выжига, регулярно надувающий «своих», долго не протянет, ему придётся возмещать убытки в других сферах деятельности – например, в коммунальной, подвергаясь опасности остракизма. В «южных» обществах с тем же товарным обменом вообще не очень. Он не нужен, задачу материального обеспечения можно решить коммунальными средствами. А если его навязывают и поддерживают извне, – стеклянные бусы за золото – то «южное» общество гибнет или изменяется до неузнаваемости.

8. Для «востока» с его правилом «я не должен делать другому того, чего он мне не делает» этично или неэтично опять-таки поступает покупатель. Только здесь у него есть право сделку отвергнуть, если продавец хочет быть, стать или остаться анонимом.

Если я не знаю того, кто мне хочет что-то продать, то как я могу знать, что и как он мне продаёт? Это хорошо сделанная вещь или плохо сделанная? – если она сложная, то я не могу этого понять на взгляд и ощупь. Если я этой вещи раньше не видел, то вредна или полезна эта диковина? Подлинная она или поддельная? Цена, которую запрашивает продавец, – как она соотносится со здравым смыслом, моим или его? Вообще, он делает то, что у нас тут принято, или куролесит?

«Правильному» «восточному» покупателю впарить стеклянные бусы за золото нельзя, разве что под жерлами корабельных пушек. И то не стеклянные бусы, а те же наркотики, вырожденный случай спроса, который поддерживает сам себя.

«Восточный» продавец ради успеха своих продаж вынужден принимать во внимание такую сущность, как «репутация», и работать над её созданием, подстраиваясь под консервативного покупателя. Привычность, предсказуемость, известность. В ассортименте, в качестве, в скромном поведении во время сделки. Желательно на протяжении поколений. Можно для сообществ, ограниченных географически или социально. Иными словами, «восточный» продавец технически может предложить всё, что угодно, вот только далеко не всё у него купят, а некоторые сделанные им предложения могут стать катастрофой для его дела.

9. «Западная» этическая система, основанная на правиле «другой должен делать мне то, что я делаю ему» делает субъектом не покупателя, а продавца, так что этичным или неэтичным поступком (возможным «трудным выбором») становится предложение сделки, а не реакция на это предложение.

«Правильный» «западный» продавец должен предложить покупателю такую сделку, на которую он сам согласился бы, окажись он на месте покупателя. Точнее, предлагать любую сделку так, чтобы он сам же счёл бы это предложение неотразимым.

На «западе», чтобы быть учтённым в планировании поступков, подлежащих этической оценке, член общества должен быть способен что-то купить. С «западной» точки зрения, если я не могу тебе ничего продать, то ты никто. «Трудный выбор», нащупывание границы между ценностями пользы и справедливости в «западном» поведении, сводится к усилиям выжать хоть какую-нибудь сделку. Польза здесь господствует, справедливость отодвинута «на уровень шума».

Это рыночный идеал товарного обмена, когда анонимами могут оставаться и продавец, и покупатель. «Всё продаётся и всё покупается». Именно эта обоюдная анонимность разрешает массовое производство товара, неспособное развиться в «южной» или «восточной» экономиках самостоятельно. Она позволяет усложнять цепочки поставок и, как следствие, сам товар, таким образом окупая частные усилия в деле научно-технического прогресса. Она позволяет состояться такому феномену рыночной экономики, как «биржа».

Надо отметить, что концентрация средств в руках успешного продавца, неизбежная в «западной» экономике, ведёт к использованию им методов обеспечения сделки, уже не состоящих в прямой зависимости от качества товара или услуги. Во-первых, это реклама как имитация репутации; во-вторых, это сбор информации о покупателе, а в пределе насильственное лишение покупателя анонимности; в-третьих, это опережающее и неизбирательное (оно дешевле) управление предпочтениями покупателя через вторжение в иные сферы деятельности общества.

10. Наконец, «северная» сделка опять же есть поступок продавца, а не покупателя. Понимание того, что предприятием может быть и один человек, то есть понимание личного качества предприимчивости как чего-то желательного и во всяком случае приемлемого, существует на «севере» в той же мере, что и на «западе».

Однако «трудный выбор» продавца здесь обусловлен уже «северным» этическим правилом: «другой не должен делать мне того, чего я не делаю ему». «Я должен действовать так, чтобы отношение других ко мне не стало таким, которого я не желаю».

Как это выглядит в деле продажи? Очевидно, «я должен продавать так, чтобы мой покупатель, став продавцом, не навредил мне своим предложением».

Не факт, что продать удастся. Не факт, что именно этот покупатель потом станет продавцом для меня. Не факт, что он вообще потом окажется в позиции продавца хоть раз. Поэтому «правильный» «северный» продавец, понимая границу между «пользой» и «справедливостью», в первую очередь заинтересован в культуре самой сделки, в её регламенте и протоколе, в следовании им. Продажа должна быть исполнена правильно и, если хотите, изящно, а с учётом того, что культурное общение с бескультурным субъектом невозможно («пэрэмоха!!!»), то могут быть случаи, когда общение не стоит и начинать, а товар не стоит и предлагать.

На «севере» всё покупается, но не всё продаётся.

11. Если хотите, то «трудный выбор» «северного» продавца основан на репутации, как и у «восточного», вот только репутация здесь уже не репутация продавца в глазах покупателя, как на «востоке» (или её симулякр на «западе»), а репутация покупателя в глазах продавца. «Северный» покупатель должен быть раскрыт обществу, при том, что для «северного» продавца то же самое не обязательно.

Что следует из такого требования?

«Западное» предприятие существует только как продавец рабочих мест. Классики утверждали обратное, указывая на то, что отдельно взятый капиталист на своих сбережениях протянет дольше, чем отдельно взятый рабочий, а значит, именно рабочий выступает инициатором всякой сделки по обмену рабочей силы на рабочее место, продаёт свою рабочую силу. Вот только предприятие не тождественно его владельцу, и без рабочих оно (именно как предприятие) перестанет существовать сразу же, ипсо факто, в одну секунду.

Пул рабочей силы, который создаёт безработица, востребован именно как рынок для продажи рабочих мест, а не для покупки рабочей силы. Помогая его создавать, я уже оформил предложение, инициировал будущую сделку. Приходя ко мне, будущий рабочий не выдвигает своих условий, он принимает мои, заданные моей ранешней деятельностью по организации безработицы; сознательной была та деятельность или так, «бизнес есть бизнес».

А вот «северное» производственное предприятие (далее «фирма», хотя она может состоять, повторю, и из одного человека) может существовать и как покупатель рабочей силы, и как продавец рабочих мест; это отличие как минимум столь же важно, сколь и форма собственности на эту фирму. Оно зависит от того, кто предлагает эту сделку по обмену рабочей силы на рабочее место, то есть от того, на ком лежит бремя «трудного выбора».

Последствия этого различия заметны постольку, поскольку «северный» рынок отказывает покупателю в анонимности так же, как «восточный» отказывает в анонимности продавцу. Они не равны в этом положении, как были бы равны на «юге» или «западе».

12. У покупателя должна быть репутация, его потребление в значительной степени должно быть известно окружающим, и это накладывает заметные ограничения на организацию потребления. И личного потребления, и потребления рабочей силы, и потребления рабочего места: последнее обычно сводят к трате вознаграждения за труд, то есть личному потреблению, но это упрощение неправильно принимать по умолчанию.

Здесь получается следующее правило: «знание о потреблении не может быть использовано против потребителя, в то время как репутация покупателя может быть использована против него».

13. Следствие из этого правила, элементарное соображение по технике безопасности: реклама в своём нынешнем виде, как безличное обращение, должна умереть. И через законодательные ограничения, и через понимание такой практики, как чего-то непристойного, «бляжьего дела». Впрочем, подозреваю, что с таким пониманием нет проблем уже сейчас.

Личное окучивание через разговор с «менеджером по продажам» или с ним же «по персоналу»: да, так и надо, это эталон, хотя и предельно затратный. Привлекательный интерьер магазина – да, конечно, здесь человек человека видит, здесь культура нужна. Замечу, кстати, что утрированный образ неправильного советского магазина основан на двух чертах: «вас много, а я одна», то есть у продавщицы внимания нет на покупателя, плюс совершенная функциональность… неточно… одна только функциональность в помещении, не обязательно наилучшая из возможных.

Зазывала на базаре, вывеска над магазином, продакт плэйсмент в артефактах, клеймо от производителей – надо ограничивать, согласовывать, оправдывать. Рекламные вставки в публичном вещании, роботы по телефону, скорее всего, сами сойдут на нет в таком окружении, однако порядка ради можно сделать их предметом иска с денежным возмещением от каждого, кого рекламное сообщение достигло. Доля малая от общей суммы может быть потрачена на содержание структур, доказывающих заказчика. Будут вам дешевизна и массовость, когда за полуминутный ролик получите миллион исков на сто рублей каждый. А что? Покупатели, которым было сделано предложение, отказались быть анонимными, поступили правильно.

14. Вернусь к основному классу сделок: рабочая сила в обмен на рабочее место. Одна и та же фирма в одно и то же время может и предлагать рабочие места, будучи продавцом, и покупать рабочую силу в обмен на другие рабочие места, выступая покупателем.

Следовательно, в пределах «северной» фирмы могут существовать одновременно две моды общения нанимателя и наёмника, применяемые к разным работникам, которые стались продавцами рабочей силы или покупателями рабочего места.

Если я первым предложил себя на работу, – я продавец рабочей силы – то именно я должен создавать и поддерживать некий уровень культуры применительно к предмету сделки (работе) постольку, поскольку этот уровень способствует наилучшему™ исполнению сторонами своих обязательств. Мой наниматель не должен мои усилия (например, по застройке окружающих раздолбаев) ветировать или обессмысливать, хотя может их не поддерживать.

А если я покупаю рабочее место, согласившись на предложение нанимателя, то уже он должен заниматься культурой, это его возможный «трудный выбор», а я всего лишь не должен блокировать этих усилий.

Если кто-то не узнал в предыдущих двух «если» прикладное понимание абстрактной советской «сознательности» применительно к производственной деятельности, то это его трудности.

В этом рассмотрении носителем репутации покупателя как меры раскрытия члена общества может оказаться как работник, так и фирма. И никакой разницы здесь между этими субъектами нет.

15. Как видите, это самые что ни на есть основы. До детализации утопии, наверное, ещё добреду. А сейчас буду поднимать то, что записывал по организации потребления на «севере». Она как раз задана необходимостью установить баланс между статусами покупателя и потребителя у одного и того же члена общества.

Забегая вперёд, спрошу самым невинным тоном: Вы ведь производство товаров народного потребления считаете по умолчанию массовым, а не, например, малосерийным? Слово «дефицит» для Вас одновременно ругательство и проклятие?

Ладно, посмотрим. «Всё покупается, но не всё продаётся». Старые черновики надо будет свести с «достатком». Спасибо за внимание.