Крайний житель Севера

2:29am: Интересы общества
Конечно, не во всём можно слушать своё сердце, но когда говорят об интересах государства и общества, у меня тотчас возникает подозрение, что за словами об этих интересах прячется либо подлость, либо чьи-то вышибленные на пол мозги. В каждом конкретном случае подобное подозрение трудно обосновать, но стоит мне вспомнить, что интуиция подводила меня реже, чем доверие господствующим устоявшимся мнениям, особенно отсылающим к логике общественных интересов, и я даю своим подозрениям полную волю существовать в сколь угодно необоснованном виде.

Потому что государство это по преимуществу античеловеческая структура. В отношениях государства и отдельного человека столько тошнотворного абсурда, что даже произведения Беккета и Кафки следует считать сильно приукрашивающими действительность.

Мы просто привыкли к этой бесчеловечности (или, напротив, к "слишком человеческому", это как посмотреть), к этому истязающему абсурду, и, очень возможно, здесь задействован инстинкт самосохранения, потому что если каждое мгновение своей жизни смотреть на сложившиеся общественные отношения по-настоящему свежим взглядом, существование может стать невыносимым.

Смотрите, человек (и это высокопоставленный, уважаемый обществом(!) человек, что уж говорить о совсем рядовых персонах или тем паче маргинальных) умирает в мучениях от рака, а копеечное обезболивающее он получить не может. Его близкие страдают едва ли не больше, чем сам умирающий, и он решает прекратить это раньше, самостоятельно... Система учета наркотических анальгетиков создана в интересах общества(!). Тут просто один из бесчисленного множества трагически невыносимых абсурдизмов, которые продуцируются интересами общества...

Так вот, я вплотную подхожу к этой безумной вещи, которую хочу сказать: мы слишком много думаем об интересах общества и государства, мы слишком мало индивидуалисты, чтобы противостоять торжеству бесчеловечного абсурда. Мы так озабочены культивацией общеприменимых правил сосуществования, что позволяем этим правилам выхолостить из нас всё настоящее, всё нетерпимое ко злу. Мы в поте лица трудимся на фабриках по производству наименьшего зла, и целые эшелоны, гружёные интересами общества, мы готовы доставить в самые отдаленные районы индивидуалистических джунглей...

Очень вероятно, что этот мiр и погибнет в усиленной заботе об интересах общества.

7:13pm: Ангара

4:56am: Осеннее



( другие )

9:22pm: Интересное о "Танцующей в темноте"

Тот самый путь Сельмы к эшафоту, который составлял ровно 107 шагов, первоначально был несколько длиннее. Сначала в саундтреке картины была композиция «141 шаг», и именно столько предстояло пройти Бьорк. Но потом Ларс фон Триер счёл этот фрагмент слишком длинным и сократил песню ровно на 34 шага.

По замыслу Ларса фон Триера фильм начинается с увертюры, которая звучит, когда в зале уже погасли огни, а занавес ещё не поднят. Но американские дистрибьюторы выступили против этого, объясняя, что никаких занавесов в американских кинотеатрах нет, а неопытные киномеханики могут вообще не включить звук, если на экране нет изображения. В итоге в Америке увертюра звучит на фоне коллажа акварелей Пирса Киркеби, мужа одного из продюсеров картины.

К моменту написания данной статьи «Танцующая в темноте» успела получить призы на трёх фестивалях. На Каннском кинофестивале фильм выиграл «Золотую пальмовую ветвь», а Бьорк получила приз как лучшая актриса. Кроме того, учредители European Movie Award признали «Танцующую» лучшим фильмом года, а Бьорк — лучшей актрисой года. Ну и, конечно, Бьорк получила титул лучшей актрисы от Исландской Академии кино и телевидения.

Бюджет «Танцующей в темноте» составил 120 млн шведских крон (около 12 млн долларов). Сборы же картины составили 1 млн долларов в Дании, 237 тысяч долларов в Финляндии, 999 тысяч долларов в Германии, 849 тысяч долларов в Италии, 243 тысячи долларов в Нидерландах, 361 тысячу долларов — в Норвегии, 71 тысячу долларов в Исландии и 4 млн долларов в США, где фильм так и не вышел в широкий прокат.

Выход фильма в прокат сопровождался многочисленными скандалами, а после того как стало известно, что документальный фильм о съёмках «Танцующей в темноте» под названием «Сотни глаз» поступит в свободную продажу, Бьорк даже собиралась подать на Ларса фон Триера в суд. Она слишком вжилась в образ Сельмы и восприняла эту документальную ленту как вторжение в свою личную жизнь.
Известно высказывание Катрин Денёв, что Бьорк ещё десять лет не сможет спокойно обсуждать эту роль и этот фильм.

Роль Кэти по первоначальному замыслу предназначалась для афроамериканской актрисы, но ради Катрин Денёв, которая очень хотела поучаствовать в новом проекте фон Триера, он переписал сценарий.

«Бьорк» — это настоящее имя, не являющееся сценическим псевдонимом или фамилией. Исландцы вообще не имеют фамилий. В Исландии человека называют его собственным именем (данным при рождении), с прибавлением имени отца (иногда матери), что соответствует русскому отчеству. «Гудмундсдоттир» — буквально «дочь Гудмунда».

Само слово «björk» (правильно произносится [ˈpjœr̥k]) по-исландски означает «берёза».

Википедия

1:50am: Летнее

8:06pm: Василий Розанов. Папиросы и гроб

Как-то везут гроб с позументами и толпа шагает через "мокрое" и цветочки, упавшие с колесницы: спешат, трясутся. И я, объезжая на извозчике и тоже трясясь, думал: так-то вот повезут Вас. Вас-ча; живо представилось мне мое глуповатое лицо, уже тогда бледное (теперь всегда красное), и измученные губы, и бороденка с волосенками, такие жалкие, и что публика тоже будет ужасно "обходить лужи" и ругаться, обмочившись, а другой будет ужасно тосковать, что нельзя закурить, и вот я из гроба ужасно ему сочувствую, что "нельзя закурить", и не будь бы отпет и вообще такой официальный момент, когда я "обязан лежать", то подсунул бы ему потихоньку папироску.

Знаю по собственному опыту, что именно на похоронах хочется до окаянства курить...

И вот, везут-везут, долго везут: — "Ну, прощай. Вас. Вас., плохо, брат, в земле; и плохо ты, брат, жил: легче бы лежать в земле, если бы получше жил. С неправдой-то"...

Боже мой: как с неправдой умереть.

А я с неправдой.

(14 декаб. 1911 г.)


Несите, несите, братцы: что делать — помер. Сказано: "не жизнь, а жисть". Не трясите очень. Впрочем, не смущайтесь, если и тряхнете. Всю жизнь трясло. Покурил бы, да неудобно: официальное положение. Покойник в гробу должен быть "руки по швам". Я всю жизнь "руки по швам" (черт знает перед кем). Закапывайте, пожалуйста, поскорее и убирайтесь к черту с вашей официальностью. Непременно в земле скомкаю саван и колено выставлю вперед. Скажут: "Иди на страшный суд". Я скажу: "Не пойду". — "Страшно?" — "Ничего не страшно, а просто не хочу идти. Я хочу курить. Дайте адского уголька зажечь папироску". — "У вас Стамболи?" — "Стамболи". — "Здесь больше употребляют Асмолова. Национальное".

(15 декаб. 1911 г.)

(Уединенное)

1:31am: Кацусика Хокусай

Автопортрет. 1842. Бумага, тушь




Сакура и снегирь. Около 1834

6:58pm: Звери на моём крыльце

11:53pm: Окраина. Лошади

7:43pm: Трафарет

У меня бывает ощущение (настолько редкое, что им, наверное, при другом раскладе следовало бы пренебречь: ведь разве не возникают у нас периодически ощущения, которые своей невыразимостью заставляют судорожно их подавлять, а своей нестандартностью – считать их издержками нервных патологий), что жизнь представляет собой некий старинного образца шифр – такой, где на хаотическое нагромождение знаков следует наложить специальный трафарет с вырезанными в нём в определённых местах окошечками; только в этом случае перед глазами появляется собственно текст, вернее, не то чтобы и появляется, а просто перед тобой предстаёт наложенный на уже привычную беспорядочность трафарет – предстаёт и тут же исчезает.
Вот, на какие-то мгновения, всё становится на свои места, всё ненужное и тягостное обретает облик необходимого, а функцией знаков, не попавших в вырезанные окошки трафарета, оказывается сохранение текста от обессмысливания, – ибо самые главные вещи в нашей жизни уничтожаются не чем иным, как банальной общеизвестностью.
И тут – всё в те же считанные мгновения – ты жадно вбираешь в себя открывшуюся тебе панораму смыслов, зная, что она вот-вот рассеется как наркотическая галлюцинация, – но она не галлюцинация, не иллюзия, и пусть по прошествии времени тебе не удастся воссоздать даже и миллионную часть виденного тобой текста, но это говорит просто в пользу того, что существует такая осмысленность, для запечатления которой человеческая речь не вполне предназначена.
К тому же нет ничего проще, чем описание галлюцинаций…

12:18am: Василий Васильевич Розанов: о "мусорных людях"

Чтобы пронизал душу Христос, ему надо преодолеть теперь не какой-то опыт “рыбаков” и впечатления моря, с их ни “да”, ни “нет” в отношении Христа, а надо пронзить всю толщу впечатлений “современного человека”, весь этот и мусор, и добро, преодолеть гимназию, преодолеть университет, преодолеть казённую службу, ответственность перед начальством, кой-какие танцишки, кой-какой флиртишко, знакомых, друзей, книги, Бюхнера, Лермонтова… и – вернуть к простоте рыбного промысла для снискания хлеба.
Возможно ли это? Как “мусорного человека” превратить в “естественное явление”? Христос имел дело с “естественными явлениями”, а христианству (церкви) приходится иметь дело с мусорными явлениями, с ломаными явлениями, с извращёнными явлениями, – иметь дело с продуктами разложения, вывиха, изуродования. И вот отчего церковь (между прочим) так мало успевает, когда так успевал Христос.

(Опавшие листья. Короб второй)

11:58am: Я бы здесь поселился. На берегу этого фьорда. В одиночестве



Ну, или не в одиночестве...

12:54am: Продолжение "колобковой" темы. Читая, медленно сползал под стол

"Hевзирая на кажущуюся простоту этого слова, можно отметить его действительно философский смысл, скрытый в самом его корне KOLOBOK <= KOLO, т.е. "круг, колесо, окружность". Круг является одним из величайших и древнейших оккультных символов (наряду с Треугольником, Квадратом, Пентагоном и Точкой). Круг, не имеющий начала и конца, яв яется упрощенным изображением Великого Змея - Уробороса.
Таким образом он является воплощением идеи высшего бытия (Брахмана). Само слово "Колобок" начинается и заканчивается одной и той же буквой "К" (['ka]), по неслучайному совпадению первой буквой священного санскритского алфавита Деванагари (k).
Любопытно также заметить, что слово "КОЛОБОК" состоит из семи букв: четырех согласных (К Огонь, Л Вода, Б Земля и К-софит Воздух) и трех священных гласных "О", которые сами по себе тоже Круги или "кола". Таким образом слово "КОЛОБОК" содержит в себе утроенное себя в символическом виде. Если вспомнить графическое изображение Печати, которой пользовались Hиколай и Елена Рерихи, мы поймем, что это тоже священное слово "КОЛОБОК".

Если написать слово "колобок" по-древнееврейски (koboloq), то сумма его букв будет равна Куф (100) +Вав (6) + Ламед (30) + Вав (6) + Бет (2) + Вав (6) + Каф (20) = 170, что, согласно правилу колель, равнозначно числу 169, т.е. 13 в квадрате. Следует, видимо, напомнить, что число 13 было наделено "инфернальными" свойствами лишь во времена позднего Средневековья, тогда как в эзотерическом плане оно являет собою Колесо с Двенадцатью Спицами (месяцы года, знак Зодиака и т.д.), которые соединяет в себе Ступица, мистический Центр Мира, находящийся в иной плоскости, нежели обычные предметы.
Как и "Сказание о Раме", "Беовульф" или "Одиссея", Колобок" представляет собой героический эпос, повествующий о жизненном пути настоящего Посвященного (необходимо заметить, что этой же теме посвящены такие общепризнанные шедевры мировой литературы, как "Четвероевангелия", "Коран", "Тора" и др.). Первый этап Посвящения выражен в словах первоисточника: "Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел!" Тем самым неизвестный древний Автор говорит нам, что истинный Посвященный прежде всего должен отрешиться от всего бренного и иллюзорного на этой Земле, порвать все связи с тем микромиром, микросоциумом, который его породил, чтобы свободным выйти в плавание по морям Истины."

(всё с того же башорга)

7:05am: Так себе стишок. Зато про Блейка

Вот Англия восемнадцатого века.
В ней живет Вильям Блейк.
Но Англия его не замечает.

Или точнее:
вот некий остров.
На нем в восемнадцатом веке
живут рядышком
Англия и Вильям Блейк.
Но Англия Блейка почему-то не замечает.

Или еще точнее:
вот восемнадцатый век.
Вот некий остров.
На нем живет Вильям Блейк.
Вокруг него живет Англия.
Но,как ни смешно,
Англия Блейка совершенно не замечает.

Остается предположить,
что на вышеозначенном острове
в восемнадцатом веке живет один Блейк,
а Англия там не живет.
Поэтому-то она Блейка и не замечает.

Вот Англия девятнадцатого века.
Ура! Она заметила Вильяма Блейка!
Но странно,
ведь Блейк уже покинул Англию
и поселился в раю.

Г.Алексеев

6:27am: Аршином общим - по хребту им. Цитата с башорга

С форума переводчиков:

"Понятие Колобок вообще не переводится, мои попытки как-то объяснить не-русским сказку о волшебной круглой булке, катающейся по лесу и издевающейся над животными, потерпели совершенный крах".

11:59pm:
Я следопыт отверженных смыслов. Лазаю по заброшенным последним бродягой свалкам и жадно выдёргиваю их из залежей словесного мусора.
Всё, что не попадает в нашу речь – просто потому, что мы, в инстинктивном страхе непонимания, давим в себе заведомо труднодоносимое до собеседника, – всё это, отброшенное кем-то другим в сторону, забракованное для использования в “культурном общении”, я нахожу, подбираю и подношу к глазам.
Какую всё же красоту можно отыскать в мыслях, благоразумно преданных своими первоначальными носителями. В заглушенных репликах, которым всё равно было бы суждено остаться без ответа… Там, где кому-то не хватило смелости, мне достаточно одной лишь неудовлетворённой пытливости.

Всегда найдутся следы, по которым ты сможешь выслеживать свою добычу, не боясь конкуренции. И всё ещё витают местами запахи, источники которых почти никто не станет искать, ибо все пребывают в уверенности, что испустившая их пища давно уже съедена.

5:10am: Василий Васильевич Розанов: о пошлости и литературном эксгибиционизме

"По-видимому (в историю? в планету?) влит определённый процент пошлости, который не подлежит умалению. Ну, – пройдёт демократическая пошлость и настанет аристократическая. О, как она ужасна, ещё ужаснее!! И пройдёт позитивистская пошлость и настанет христианская. О, как она чудовищна!!! Эти хроменькие-то, с глазами гиен… О! О! О! О!.. “По-христиански” заплачут. Ой! Ой! Ой! Ой!..

"Такой книге нельзя быть" (Гиппиус об "Уединенном"). С одной стороны, это – так, и это я чувствовал, отдавая в набор… Но, с другой стороны, столь же истинно, что этой книге непременно надо быть, и у меня даже мелькала мысль, что, собственно, все книги – и должны быть такие, т.е. "не причёсываясь" и "не надевая кальсон". В сущности, "в кальсонах" (аллегорически) все люди не интересны."

(Опавшие листья. Короб второй)

Вообще-то случилось несколько иначе. Аристократическая пошлость даже не стала дожидаться конца демократической, - и вот, они прекрасно сосуществуют, паразитируя на призраках Ницше и Руссо, Юнгера и Рабле... Главное, правильно разграничить сферы паразитирования.

А христианской пошлости даже некогда и поплакать: она слишком занята маскировкой того факта, что христианство в ней и не ночевало.

8:48pm: Из одной ненаписанной пьесы

...В эту минуту на подмостках появляется закутанная в плащ фигура. Торжественно скрестив на груди руки, фигура пытается прислониться к несуществующему дверному косяку и грохается об пол. С трудом поднявшись на ноги, фигура произносит "O that this too too solid flesh would melt!..", и, с нарастающим отчаянием в голосе повторяя эту фразу, уходит.

Директор (театра). Кто это был?

Автор. Гамлет.

Директор. Гамлет?

Автор. Он самый.

Директор. Что ему здесь нужно?

Автор. Просто шарится где ни попадя… С тех пор как…

Директор. …как умер его отец?

Автор. С тех пор как умер его автор!

Директор. Ничего не понимаю!

Автор (язвительно). Смею вас уверить, почтеннейший, что сам он понимает ещё меньше. Поэтому он просто слоняется здесь и там, примеряя на себя разные жесты и позы, в полубессознательных поисках…

Директор. …отца?

Автор. Автора, чёрт бы вас побрал! Он ищет себе нового автора!..

4:20pm: Конец одной виртуальной связи

"Эпитет “умный” – он ведь сам по себе ничего не значит", – говорила она. – "Ежели не умеешь распорядиться своими мозгами, то и быть тебе, мой милый, вечным Дураком".

Именно так: она писала это слово (когда относила ко мне) с прописной Д, – в силу чего невинное словечко, затёртое частым обиходным употреблением, начинало выглядеть несколько… хм… зловеще. И когда я пытался протестовать, она говорила, что прописная Д, также как и любая другая прописная в подобного рода определениях, ещё и недостаточно велика, чтобы применимость данного наименования обрела по-настоящему индивидуальную, именно для меня предназначенную осмысленность.

В общем-то она была недалека от того, чтобы начать называть меня Кретином с большой буквы К, Идиотом с большой И, а также Раздолбаем с большой Р. И в конце концов, совсем заплутавший в сплетениях вздымающихся надо мною прописных с акцентированными ими значениями, я бы всё равно сделал то, что в итоге сделал немногим раньше: сбежал бы нахрен от этой Обаятельнейшей из Стерв туда, где, как надеюсь, она меня уже ни за что не отыщет.

Но самое поганое во всей этой истории другое. Сдаётся мне, что она вовсе и не собирается меня где бы то ни было искать.

9:16am: Матримониальное

Хорошо всё-таки, что я ни на ком из них так и не женился.
Несколько портит картину то, что никто из них совершенно на этом и не настаивал.

5:54pm: Лев Лосев. Местоимения


Предательство, которое в крови.
Предать себя, предать свой глаз и палец,
предательство распутников и пьяниц,
но от иного, Боже, сохрани.

Вот мы лежим. Нам плохо. Мы больной.
Душа живет под форточкой отдельно.
Под нами не обычная постель, но
тюфяк-тухляк, больничный перегной.

Чем я, больной, так неприятен мне,
так это тем, что он такой неряха:
на морде пятна супа, пятна страха
и пятна черт чего на простыне.

Еще толчками что-то в нас течет,
когда лежим с озябшими ногами,
и все, что мы за жизнь свою налгали,
теперь нам предъявляет длинный счет.

Но странно и свободно ты живешь
под форточкой, где ветка, снег и птица,
следя, как умирает эта ложь,
как больно ей и как она боится.

9:51pm: И ещё раз о Достоевском. Песня

Аквариум. Достоевский

Когда Достоевский был раненый
И убитый ножом на посту,
Солдаты его отнесли в лазарет,
Чтоб спасти там его красоту

Там хирург самогон пил из горлышка
И все резал пилой и ножом
При свете коптилки семнадцать часов,
А потом лишь упал поражен

А на следующий день под заутреню
Из центра приходит приказ
Вы немедля присвойте Героя звезду
Тому гаду, что гения спас

Так пускай все враги надрываются
Ведь назавтра мы снова в строю
А вы те, кто не верует в силу культуры
Послушайте песню мою

(MP3 - где-то здесь)

3:06pm: Фёдор Михалыч

Вот Достоевский жил же всю жизнь в долгах, и ничего. Писал, понимаешь, толстенные романы, потому что платили постранично…

А сейчас… Посмотришь и не отыщешь, на что и сократить все эти его "коммерчески обусловленные" тома. А если и найдёшь…
Бывает, что "олитературить" можно только за счёт чего-то важного. Гораздо более важного, чем сама эта хвалёная "литературность".

1:09am: В дебрях хэтэмээла

Вот из одной только вредности буду вводить теги вручную.
А то ишь, блин, браузер им неподходящий.
Так, глядишь, и выучу его, этот
Griobaniy HTML

1:23am: Неисповедимые лики Вечности

– Ведь обыкновенно как говорят? – бормотал Свидригайлов, как бы про себя, смотря в сторону и наклонив несколько голову. – Они говорят: «Ты болен, стало быть, то, что тебе представляется, есть один только несуществующий бред». А ведь тут нет строгой логики. Я согласен, что привидения являются только больным; но ведь это только доказывает, что привидения могут являться не иначе как больным, а не то, что их нет, самих по себе.

– Конечно, нет! – раздражительно настаивал Раскольников.

– Нет? Вы так думаете? – продолжал Свидригайлов, медленно посмотрев на него. – Ну а что, если так рассудить (вот помогите-ка): «Привидения – это, так сказать, клочки и отрывки других миров, их начало. Здоровому человеку, разумеется, их незачем видеть, потому что здоровый человек есть наиболее земной человек, а стало быть, должен жить одною здешнею жизнью, для полноты и для порядка. Ну а чуть заболел, чуть нарушился нормальный земной порядок в организме, тотчас и начинает сказываться возможность другого мира, и чем больше болен, тем и соприкосновений с другим миром больше, так что когда умрет совсем человек, то прямо и перейдет в другой мир». Я об этом давно рассуждал. Если в будущую жизнь верите, то и этому рассуждению можно поверить.

– Я не верю в будущую жизнь, – сказал Раскольников. Свидригайлов сидел в задумчивости.

– А что, если там одни пауки или что-нибудь в этом роде, – сказал он вдруг.

«Это помешанный», – подумал Раскольников.

– Нам вот все представляется вечность как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное! Да почему же непременно огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность.

Мне, знаете, в этом роде иногда мерещится…