Солнце даже в нежаркий день бьёт по террасе ресторанчика на крыше. А ветер вздёргивает над столом край плохо прижатой бокалами бумажной красной скатерти.

И герань красная в горшках. А чуть ниже наискосок через двор черепичная крыша одноэтажного дома, наполовину скрытая диким виноградом, по ней идёт на охоту бело-рыжий кот.

Картинка сама ложится в стопку.

Подпись: лето в городе.

Люди разъезжаются на каникулы. У тротуаров попадаются машины с велосипедами или чемоданами на крыше – погрузка.

Цветные картинки из книжки – повторяющиеся, успокоительные.

Вот этот кот бело-рыжий – ходил ли он по крыше два года назад? А может быть, другой кот? Не может такая крыша жить без кота.

Но крыши живут дольше котов. И деревья тоже.

Мир полон следов – бабушкин кувшин, в который она ставила купальницы летом 1964 года. Купальницы с усть-нарвского луга. Надписи на стенах. Мой компьютер помнит папин пароль в gmail.

Декорации живут куда дольше действующих лиц.

Лица сменяются, и декорации привыкают к новым...

А нам приходится принимать этот порядок вещей и радоваться коту на крыше даже, если кот – не тот.

Впрочем, кому-нибудь ведь он – тот, и если глядеть на этот мир в подзорную трубу с луны, сделанной из гамбургского сыра, – он несомненно правилен и прекрасен – кот, герань, внутренний дворик, за спиной у которого едут машины, идут люди по тротуару...