Снег падал ночью втайне, коварно - прокрался как вор и никто его не видел. В три часа ночи тьма за окнами стояла неподвижная просвеченная только перекинутыми через улицу ёлочными фонариками.

А утром на газоне появилась оттенённая серым небом белизна.

В полдень хрипящему от натуги солнцу удалось наконец пробить серые хлопья, отогнать их на кудыкину гору. Бледно-голубая апрельская эмаль, наверно, и сорокам на тополе приятна, как доброе слово кошке. Впрочем, доброе слово Гришке совсем не нужно, ей бы покусаться на славу. Снег стремительно тает, вот уже блестящий асфальт, яркая мокрая непострадавшая трава, - уходи, снег, в Гренландию, а к нам ни ногой!

Я отправила приехавшего к нам Албира в Лувр и в Орсэ, села за комп в надежде сегодня написать про то, как Сезанн несчётное число раз рисовал одну и ту же горку возле города Экса. А вместо этого бегаю вокруг ёлки, примериваюсь к сияющим на солнце шарикам - вот с домиками под снегом прозрачный, а вот мыльный пузырь - огромный и круглый, а вот с ёлочкой - и щёлкаю аппаратом. Нельзя же упустить тени, блики, отражение окна... Уйдёт - и не останется...