Не выходит из головы...
Николас Хьюз, сын Теда Хьюза и Сильвии Плат покончил собой в 47 лет.

Тот самый Ник про которого она за неделю до смерти писала

ШАРЫ

С Рождества они с нами живут,
Прозрачны и простодушны,
Бестелесные звери-души,
Полкомнаты они заняли тут.
Трутся о шелк

Невидимых сквознячков.
И синяя рыба, и желтая котья голова...
Взвизг. Хлопок.
Когда нападают на них,
Они вздрагивают и – в уголок.

Тут мертвой мебели нет:
Только соломенные маты,
Да стен белый цвет,
Да эти странные луны:
Из чистого воздуха красного и зелёного,

Радующие душу, как павлины
С распущенными хвостами.
Благословляющие всё-всё,
На что только ни ступит нога.
И переливаются, как разноцветная фольга.

Твой братишка ладошками
Заставляет шар по-кошачьи пищать.
Смотрит насквозь
Через забавный розовый мир,
Прозрачный, как вода.

Кусает его –
и тогда
Важно усаживается,
Зажав в кулачок
Красный клочок.

4 февраля 1963
(пер. В. Бетаки)

Первая мысль - бедолага Тед Хьюз - сначала самоубийство Сильвии, потом Аси Вевилл, да ещё и с ребёнком вместе... А теперь Николас...

Тут же осознала, что Тед не дожил...

Что же, передаётся по наследству? Воспитывается в самом раннем детстве?

Жил человек на Аляске, профессорствовал, рыбами занимался. А ещё гончарным делом. Горшки делал керамические. Потом ушёл из университета, чтоб было больше времени на горшки.

Говорят, долгая депрессия... Повесился.

Не укладывается. Когда-то в детстве мне казался убедительным рассказ "Митина любовь":

"Она, эта боль, была так сильна, так нестерпима, что, не думая, что он делает, не сознавая, что из всего этого выйдет, страстно желая только одного -- хоть на минуту избавиться от нее и не попасть опять в тот ужасный мир, где он провел весь день и где он только что был в самом ужасном и отвратном из всех земных снов, он нашарил и отодвинул ящик ночного столика, поймал холодный и тяжелый ком револьвера и, глубоко и радостно вздохнув, раскрыл рот и с силой, с наслаждением выстрелил. "

Но давно уже не убеждает...

Взрослый человек, который по возрасту должен бы уже знать о собственной невечности...