Из каникулярного 4
Вечером на столбе возле старой липы постепенно разгорается фонарь, пока мы ужинаем за столом, покрытом клеёнкой, под глицинией, за перевитой вьюнком тиссовой изгородью, отделяющей наше просторное крыльцо от улочки.

Это большой правильной фонарной формы фонарь – с такими и гномы ходили, только с маленькими, и фонарщики такие зажигали – суженная к низу трапеция.
Из каникулярного 3

Днём он матово-белый, а в сумерках сначала краснеет, потом желтеет – и как всегда с непрерывностью – не уловить момента перехода, ускользающей границы.

Как-то раз мы совершенно случайно повернули в машине по маленькой дорожке, больше похожей на асфальтовую тропинку, и вдруг на холме увидели вздымающиеся полуразрушенные башни, руину, мощную и страшноватую. Анри потом сказал, что это сожжённый во время войны замок.

Замков тут – как собак, вылетающих с радостным лаем к заборам, стоит им услышать прохожих. А некоторым счастливым незазаборным удаётся выскочить на улицу, или – совсем маленьким –проскользнуть под изгородью.

Поехали дальше по асфальтовым тропкам, повинуясь волшебному прибору, который разговаривает с нами нежным женским голосом, не злится из-за пропущенных поворотов, невозмутим и упорен. Но не доехали до места назначения, потому что в какой-то незнакомой деревне рядом с круглыми рыжими башнями бросили машину и пошли гулять.

На стенке башни висела табличка – замок 15 века на месте замка 13 века. Рядом церковь, кладбище, мэрия. Тихо. Петух только прокричал.

Когда-то в Ирландии, которая не была ещё сегодняшней развитой и богатой, а хватала за душу своей тишиной, я видела замки, в которых давно уже курятники, и пёстрые куры с гоготом вылетали из дверных проёмов в паутине.

Поля ржаные, пшеничные, косогоры, рыжие крыши, и всюду маки – сорняками в полях, цветами в лугах.

Потом тропа нырнула в лес. Удивительное дело – населённые места, человек, вросший в пейзаж, веками с ним сживавшийся – и вот смыкается лес над головой – густой каштановый, тонкие стволы, узенькая тёмная дорожка, мокрый песок под ногами – и сразу тут как тут мальчик-с-пальчик – и идёшь под сомкнувшимися кронами и думаешь – а скоро ль выход, и откуда здесь такой тёмный лес, такой лишённый человечьего присутствия, будто на дворе средние века, и незнамо кто выскочит из-за стволов, засвистав, и ищешь просветы между деревьями, угадываешь небо, и наконец дорога выскакивает в поле – и опять дома, маки, колосья.

Под упорным дождём, размывающим желтизну стен.