Алексей Голубев-Филиппов

(phranz@list.ru)

Историей ХХ века, в частности, второй половины столетия, я заинтересовался после прочтения художественных произведений и исторических трудов знаменитых советских заключённых. Меня увлекало всё, с чем соприкасались эти люди, как они жили и выжили. Что ими руководило, что заставляло рисковать карьерой, репутацией, жизнью? Признаюсь, мне хотелось знать и имена негодяев, являвшихся опорой режима. Поэтому я решил обратиться к источникам, сохранившим атмосферу этого уникального времени.

С прошлого года я принимаю участие в программе «История инакомыслия в СССР». Среди проектов программы - «Устная история» и «Хроника». О моей работе с аудиозаписями интервью я расскажу позже, а сейчас остановлюсь на моём знакомстве с «Хроникой текущих событий».

            Чтение исторических источников не только даёт множество ответов, но рождает новые вопросы, количество которых становится тем больше, чем сильнее углубляешься в материал. Когда я впервые взял в руки один из выпусков «Хроники», то передо мной оказался текст, который состоял из массы незнакомых фамилий, фактов и дат. Тогда я понял, что мне – читателю из нового века – для понимания самиздатского бюллетеня требуется определённая подготовка, без которой изучение документов похоже на попытки постичь смысл текста, написанного на незнакомом языке. Работа с такими источниками – это интересный, последовательный, затягивающий процесс.  

Мной прочтены пока лишь первые номера «Хроники», и я постепенно вхожу в курс дела, изучаю имена, процессы, хронологию событий. Один из выпусков «Хроники текущих событий» я не только прочёл, но и разместил в Интернете. Так я смог поучаствовать в размещении электронной версии «Хроники» в новом формате  (о его преимуществах см. здесь: http://memo-projects.livejournal.com/5641.html). Надо сказать, что эта работа отнимает совсем немного времени, минимум сил и является очень полезной.

Расскажу о выпуске, который я выложил в Интернет. 12-ый номер «Хроники» датирован 28-ым февраля 1970 года. Главный материал номера – дневниковые записи опального генерала, ветерана войны, бывшего заведующего кафедрой кибернетики в Академии им. Фрунзе Петра Григорьевича Григоренко. Он вёл дневник с того момента, когда заметил за собой предарестную слежку. За общественную деятельность генерала объявили сумасшедшим и упрятали в особого рода психушку – спецпсихбольницу, где режим не слишком отличался от тюремного. Петру Григорьевичу удалось передать дневник из неволи.

  (Петр Григоренко)

Григоренко арестовали в Ташкенте в мае 1968 года, куда он поехал, чтобы выступить в качестве общественного защитника на процессе по делу активистов крымскотатарского движения.

Эта запись генерала относится еще к периоду следствия: «13 июня. Начало голодовки. 15 июня. Начало принудительного кормления. Били. Душили. 16-19  июня.  Принудительное  кормление.  Бьют,  душат. Выворачивают руки.  Специально бьют по раненой ноге.  Особенно усердствуют «лефортовцы»[Сотрудники СИЗО КГБ при Совете Министров СССР в Лефортово], специально присланные из Москвы». Находясь в страшных условиях, истощённый физически и морально, он рассуждал: «Только теперь я по-настоящему понял,  в  чем  был  особый ужас  положения  тех  несчастных,  которые миллионами гибли в застенках сталинского режима.  Не физические  страдания – их можно  перенести.  Но людей лишали каких бы то ни было надежд, убеждали их во всевластии произвола,  в безвыходности.  И  это непереносимо». [Дополнения см. memo-projects.livejournal.com/14239.html]

В этом же выпуске «Xроники» приводятся дополнительные подробности исключения А.И. Солженицына из Союза писателей (пройдёт совсем немного времени, и Александру Исаевичу будет присуждена Нобелевская премия по литературе). Интересно было узнать и о выступлениях в Ленинграде и в Москве иностранцев – активистов различных комитетов по защите прав политзаключённых в СССР. Советским людям за подобное грозил бы немалый срок, но применять репрессии к иностранцам власти побоялись и, приговорив к году лишения свободы каждого, выслали в свои страны.

Стиль бюллетеня фактографичен, редакция стремилась избегать субъективных и эмоциональных оценок. Но страницы «Хроники» запечатлевали драматические события: акты гражданского мужества и конформизма, пресс власти, внесудебные преследования, слежку, аресты, суды, лагеря, психушки. Из номера в номер развиваются напряжённые сюжеты, переворачивавшие судьбы людей и семей.

 «Хроника» сохранила память о замалчиваемой и искажаемой десятилетиями, вплоть до последних лет перестройки, общественной жизни. Теперь о многих людях и событиях, о которых сообщала «Хроника», написаны книги и сняты фильмы. Но этих людей несравнимо меньше, чем тех, что еще ждут своего исследователя и комментатора.

Может быть, именно это добавляет притягательности в чтении «Хроники»?