Сон
Комната, ярко освещенная лампами, за окном - ночь. В комнате семейная пара, мои знакомые, я пришёл к ним в гости, меня посадили на стул, они сидят напротив, улыбаются мне, мы о чем-то болтаем.

У них двое детей, девочки, лет восемь старшей, и лет пять младшей, они тут же, в комнате, бегают и с чем-то играют.

Я болтаю с их родителями, а девочки играют друг с другом, потом старшая бежит ко мне и просит разрешения забраться мне на колени. Я несколько удивлен, но возражать не вижу смысла, тем более, что родители сидят тут же и поощрительно улыбаются, должно быть, им нравится, что я не возражаю и не отказываюсь уделить немного внимания их ребенку. Девочка плюхается ко мне на колени и начинает покачиваться - так, как дети обычно делают, будто скачет на коне, ведь дети не могут сидеть на месте спокойно.

Я не обращаю внимания, продолжаю о чем-то разговаривать со знакомыми, но замечаю с некоторым беспокойством, что девочка фактически трётся своими ягодицами о мои гениталии - конечно, сквозь мою и её одежду, но тем не менее. Это выглядит как-то не совсем прилично, и что могут подумать её родители, я не знаю, а девочка в свои восемь лет еще "настолько невинна, что может делать совершенно ужасные вещи". Но её родители, видимо, не такие озабоченные извращенцы как я, и в зрелище маленькой девочки, прыгающей на коленях у взрослого мужчины, никакого криминала не видят, так что я успокаиваюсь и стараюсь не обращать внимания на её движения и не прерывать разговора. И всё-ж таки меня немного пугают её действия, ведь, чисто за счет раздражения, у меня может возникнуть эрекция, для девочки это может стать шоком. Я стараюсь просто не концентрировать внимание на её движениях.

Младшая девочка тем временем тоже вертится неподалеку от меня, возможно ей завидно, что старшая уже оккупировала мои колени и прыгает на них, и тогда она садится на пол, рядом с моими ногами. Глядя на старшую она хватается за мою ногу и будто бы оседлывает её - так дети могут оседлать палку, представляя, что это лошадь. Я слегка покачиваю ногой, будто имитируя конную скачку, качая девочку в воздухе, девочка в восторге, но нога быстро устает и я ставлю её на пол, но девочка не слезает, по прежнему обхватывая мою левую ногу своими ногами.

Старшая продолжает прыгать у меня на коленях, она откидывается немного назад, чтобы было удобнее сидеть, и теперь уже на каждом своем движении я чувствую давление на член, он неэрегированный и давление не сильное, но вполне отчетливое. Я ловлю себя на подспудном подозрении, что движения девочки какие-то чересчур целеустремленные, будто бы она целенаправленно трётся о мой хуй, под видом невинной детской игры, но эту мысль, я, конечно, прогоняю с негодованием, и обзываю себя извращенцем, разумеется, про себя, потому что мне нужно улыбаться родителям оседлавших меня девочек и поддерживать разговор с ними.

Я думаю, не пора ли прогнать девочек, но не знаю, как это обосновать, и боюсь обидеть их родителей, ведь они явно умиляются тому, что я позволяю их девочкам сидеть на себе. Младшая тем временем начинает копировать движения старшей и прыгает на моей левой ноге, фактически, сидя на ступне. Я, видимо, разулся, когда зашел в гости, и на моей ноге только носок, и девочка прыгает на нем, постепенно съезжая вниз, так, что в конце концов большой палец оказывается у неё между ног, как раз в районе её гениталий.

Я чувствую себя уже по-настоящему неловко, тем более, что движения старшей девочки на моих коленях не прекращаются, более того, она поменяла ритм и теперь делает какие-то кругообразные движения ягодицами, будто бы разминая мои бедра и то, что находится под ними. Я начинаю серьезно бояться того, что мой член вот-вот встанет от её движений, и тут-то, будто бы он только этого и ждал, стоило ему почувствовать мое внимание, он действительно начинает отвердевать. Я в панике пытаюсь переключить свои мысли на что-нибудь постороннее и жутко боюсь, что девочка сейчас заметит мою начинающуюся эрекцию и испугается, а её родители решат, что я ненормальный извращенец и дальше, я даже не могу себе представить, что будет дальше.

Но девочка будто бы не замечает, что в моих брюках что-то изменилось, она лишь слега меняет свою позу, чтобы ей было удобнее и начинает двигаться вперед-назад, вперед-назад. Я думаю, что она просто не обращает внимание на это, и тут понимаю, что её младшая сестра, тем временем, аккуратно и плавно трется своим межножием о мой большой палец левой ноги.

И тут меня бросает в жар, поскольку я наконец-то понимаю, что это не случайно, и девочки совершенно недвусмысленно и однозначно фактически меня домогаются, используя мое тело для своих сексуальных игр. Я не знаю, что делать - как это прекратить, все зашло настолько далеко, что как бы я себя теперь не повел, скорее всего будет скандал. Я перевожу взгляд на родителей, а те лишь одобряюще улыбаются, и я не могу понять - понимают ли они всё то, что их дочери сейчас делают со мной, и одобряют, разделяя их увлечения, или же они всё-же таки действительно настолько невинны, что неспособны увидеть в этих недвусмысленных движениях ничего, кроме детской игры?

Я понимаю, что ситуация патовая, если я сижу на месте, никак не показывая, что я что-то понял - ничего страшного не происходит, если же я как-то отреагирую - скорее всего произойдет скандал, и я окажусь виноватым. Я перевожу взгляд на младшую дочь, которая уже совершенно отчетливо пытается массировать моим большим пальцем ноги свои гениталии, сквозь колготки и трусики - я чувствую это ногой, хотя внешне все выглядит довольно благопристойно, поскольку подол её юбки закрывает всё и видно только, что девочка будто бы слегка ерзает, устраиваясь поудобнее на полу.

Мне страшно, я чувствую, будто вторгаюсь во что-то очень интимное, в личный мир детей, что запрещено всеми моральными и юридическими законами, педофилия - одно из самых страшных преступлений, не имеющих срока давности, и в то же время я не понимаю, как выйти из этой ситуации. И тут я ловлю взгляд девочки, сидящей на моей ноге, младшей дочери родителей, с которыми я продолжаю говорить, хотя мои мысли и вычислительные ресурсы мозга уже на 90% заняты совсем не разговором с ними.

И я вижу взгляд - это взгляд ребенка, и в то же время в нем отчетливо видно женское, неискоренимое, внутренняя суть, и этот взгляд требовательный, и я не могу понять, чего в нем больше - требовательности ребенка, который хочет новую игрушку, или требовательности женщины, которая хочет мужчину, наверное там есть и то, и это, но это та требовательность, которой почти невозможно сопротивляться, и вдруг будто лопается какая-то пленка, сквозь которую я пробиваюсь - и я чувствую, что эта девочка не враг мне, а союзник - она просто хочет того, что я могу ей дать, и у меня нет никаких моральных препон, чтобы бояться этого, напротив - аморально будет, если я откажусь.

И мой хуй, от внезапного осознания того, что девочка пяти лет тоже может иметь свою сексуальность и право на неё, уже наливается кровью по настоящему, и старшая сестра, уже совершенно ясно и недвусмысленно его ощутив, ничуть не смутившись, слегка меняет траекторию движения своих ягодиц на моих бедрах так, чтобы выпуклость эрегированного хуя под моей одеждой терлась в районе её половых органов, а младшая начинает сжимать мой большой палец своими бедрами и привстает и опускается, и повторяет это снова, и я уже фактически перестаю сдерживаться, разрешив себе самое страшное, что может быть в современном мире - разделить свое половое влечение с ребенком, признать в нем, пусть и маленького, но сексуального партнера - и если до этого главной мыслью было "лишь бы никто ничего не подумал и не заметил", сейчас, откликнувшись на требование двух маленьких женщин, недвусмысленно дающих мне понять, что они от меня хотят, мои приоритеты побуждений сменяются на "сделать всё, чтобы удовлетворить их желания".

И я, наконец-то, преступив через все барьеры, глядя в глаза пятилетней девочке, трущейся о мой большой палец, слегка напрягаю его в ответ, приподнимая, чтобы ей было удобнее, стараясь плотнее прижать его к её гениталиям. И именно это действие, мой первый осознанный ответный ход, и есть то преступление барьера, все дальнейшее, будет оно, или нет, уже не будет иметь такого значения, даже если я бы решился на полноценный половой акт с ней, это уже частности, главное здесь - то самое незаметное со стороны движение пальцев, которое чувствуем только мы, двое. Точнее - трое, девочка у меня на коленях наверняка почувствовала напряжение мышцы бедра, и наверняка она поняла, что это значит.

Возбуждение накатывает волной, пульс бешеный, я успеваю еще пару раз шевельнуть пальцем ноги, проведя им между ног пятилетней девочки, сделать легкое движение бедрами навстречу ягодицам восьмилетней, что качается на моих бедрах, еще раз улыбнуться их родителям, все это время поощрительно улыбающимся мне, хотя мне уже совершенно неважно, понимают ли они, что происходит, и специально меня одобряют, или же не догадываются совсем, и от очередного удара сердца просыпаюсь.

Сердце бьется, хуй стоит как каменный, и я все еще в волнующем экстазе преступника, поправшего моральные и юридические нормы, я посмел ответить на сексуальные домогательства ребенка. И в то же время я чувствую, что в данной ситуации иначе было нельзя - я просто предал бы и девочек и себя. Я преступник и в то же время абсолютно прав.

И совершенно неважно, что все это было во сне, я преступил то, что преступить было должно, преступил внутри себя, и я - преступник. И я счастлив.