| |
[Nov. 22nd, 2018|03:16 pm] |
Чтобы оставаться в живых каждый день, необходимо верить до боли в висках, надеяться до кровавых мозолей и иступленно любить, не выходя из бесконечного экстаза. Закрой глаза, если ты, следуя этому правилу, внезапно окажешься похожим на сумасшедшего, на пятилетнего ребенка, на припадочного, на эпилептика, на наивного идиота, на жалкого безумного человечка, на агрессивного озлобленного дурака, на юродивого скомороха или полностью и целиком ябнутого ублюдка.
Ведь главное -- не задохнуться в толпе, чтобы потом не доживать свою жизнь бездушным трупом и не огорчить ту девушку с русой косой через плечо, которая приходит в одной ей известный час. Это равнозначно важно для людей и пластиковых стаканчиков.
А вчера мне привиделся Дух Существа, Ранее Известного Как Йцукен и поведал нижеизложенное. Неспроста, видать.
Исповедь пластикового стаканчика Акваланга.
...совсем не так. Да, в то время меня ещё не было на свете, но уже был Акваланг, мой будущий хозяин и поэт. Единственное, для чего он мог родиться и жить -- чтобы воспеть меня, мою мимолетную жизнь от прилавка к ротовому отверстию и дальше, в бесконечность мусорной корзины.
Я был всем. Часто на витрине(а мне досталась очень почетная роль стоять на витрине, я стоял так долго и видел, как мои собратья из длинного белого столба уходили поодиночке и целыми ротами на войну) я смотрел и видел как переворачивается мир. Мир переворачивался в каждом, кто подходил к заветному окошку за порцией солнца на холодном углу. Солнце почему-то имело вытянутую форму, но ведь это не важно, какая форма у Солнца? Счастье таилось внутри.
А мои собратья работали посредниками между Солнцем и Человеком. Те, кто рисковал обходиться без нашей помощи, Счастья не получали. Было забвение, а Счастья не было.
Когда пришел мой черед, я давно был готов к этому. Честно говоря, я уже устал стоять и наблюдать. Я хотел выполнить свою миссию. Я хотел принести тому единственному, неповторимому человеку, которому я предназначен судьбой, всю радость мира, весь опыт, что я накопил долгими российскими ночами, когда ни души и даже милая девушка за прилавком скучает и тоже ждёт того единственного, которому можно отдать всё что у нее есть.
И я был вознагражден за долготерпение. Тот, кто купил меня, не забыл и воспел меня. Я стал символом вечности, ибо у нас с ней одинаковая природа.
Теперь я лежу в мусорной корзине и вспоминаю. |
|
|
