Создатель и лидер Национал-Большевистской Партии завещал быть похороненным без помпы, без речей, без прессы и фотографов, в узком кругу близких соратников. Похороны объявили закрытыми, приглашали только своих. Тем не менее, своих набралось пол-кладбища, и "клятва нацбола" была подхвачена сотнями глоток, и "Да, смерть!" неслось на километры вокруг. 

Приехали близкие люди из близких и далеких городов, из Нагорного Карабаха, где Лимонов культовая фигура, с Донбасса, где он также культовый персонаж, приехали харьковчане - из города, в котором он не родился, но который считал своей Родиной... Закрытый гроб был завёрнут в национал-большевистское знамя, узнаваемое во всём мире, сверху на него положили нарукавную повязку с эмблемой партии, и так и захоронили.  

Мы, члены ОКП в количестве восьми душ, тоже крикнули "Да, смерть!", когда лидера самой витальной и самой жизнеспособной партии в России опускали в землю.