1 февраля в Кракове скончалась ВИСЛАВА ШИМБОРСКАЯ
Два моих сегодня сделанных перевода из Шимборской.
Мне прислали из «Новой Польши» быстро перевести статью о ней, где были цитаты из двух стихотворений. Я сначала перевела дословно и написала «Перевод дословный». Но потом меня что-то обуяло, я нашла стихи в Интернете и удивительно быстро — хотя и не удивительно легко, затруднений было немало, но смелость города берет — перевела оба.




ЛУКОВИЦА

Луковица не аукается
с нами, у которых нутро.
Она насквозь пролуковится,
не contra лука, а pro.
Луковая снаружи,
луковая до дна,
взглянуть на себя без ужаса
она предназначена.

В нас чужинá и дикость,
и кость, и кишки, и скверна,
едва лишь кожей прикрыта
анатомия неудобная.
А в луковице — луковица,
не интерьеры инферно,
она многократно нагая,
до глуби тому-подобная.

Непротиворечива,
единство, а не раствор,
одной другая подпругой,
меньшая с большей — когортой,
а дальше еще и еще,
то есть третья в четвертой.
Центростремительной фугой.
Эхом, впадающим в хор.

Луковица — понимаю:
лучшее брюхо мира.
Само себе ореолом
творит из себя кумира.
А в нас и жиры, и жилы —
на позор и блаженство.
И нé дан нам, нé дан, нé дан
идиотизм совершенства.


ДА ЛЮБОЕ СТИХОТВОРЕНЬЕ

Да любое стихотворенье
могло бы называться «Минутка».
Хватит нескольких слов
с глаголом в настоящем,
прошедшем ли, будущем времени;
хватит, чтоб что угодно,
несомое словами,
зашелестит, заблещет,
проплывет, пропорхает
или же сохранит
мнимую неизменность,
но с подвúжною тенью;
хватит, что речь ведется
о ком-то рядом с кем-то
или кем-то рядом с чем-то,
о маме, что моет раму
или уже не моет,
или о других мамах,
об окошках и кошках
из других букварей,
листаемых ветром;
хватит, если на расстоянии взгляда
автор поставил врéменные горы
и непрочные долины;
если он при случае
намекнет на небо,
только с виду вечное и беспечное;
если явится под пишущей рукой
что-то единственное,
названное чьим-то;
если черным на белом,
пусть хотя бы догадкой,
по важной ли, чепуховой причине,
поставлены знаки вопроса,
а в ответе —
если двоеточие:


CEBULA

Co innego cebula.
Ona nie ma wnętrzności.
Jest sobą na wskroś cebula,
do stopnia cebuliczności.
Cebulasta na zewnątrz,
cebulowa do rdzenia,
mogłaby wejrzeć w siebie
cebula bez przerażenia.

W nas obczyzna i dzikość
ledwie skórą przykryta,
inferno w nas interny,
anatomia gwałtowna,
a w cebuli cebula,
nie pokrętne jelita.
Ona wielekroć naga,
do głębi itympodobna.

Byt niesprzeczny cebula,
udany cebula twór.
W jednej po prostu druga,
w większej mniejsza zawarta,
a w następnej kolejna,
czyli trzecia i czwarta.
Dośrodkowa fuga.
Echo złożone w chór.

Cebula, to ja rozumiem:
najnadobniejszy brzuch świata.
Sam się aureolami
na własną chwałę oplata.
W nas - tłuszcze, nerwy, żyły,
śluzy i sekretności.
I jest nam odmówiony
idiotyzm doskonałości.


WŁAŚCIWIE KAŻDY WIERSZ

Właściwie każdy wiersz
mógłby mieć tytuł ,,Chwila".
Wystarczy jedna fraza
w czasie teraźniejszym,
przeszłym, a nawet przyszłym;
wystarczy, że cokolwiek
niesione słowami
zaszeleści, zabłyśnie,
przefrunie, przepłynie,
czy też zachowa
rzekomą niezmienność,
ale z ruchomym cieniem;
wystarczy, że jest mowa
o kimś obok kogoś
albo kimś obok czegoś;
o Ali, co ma kota,
albo już go nie ma;
albo o innych Alach
kotach i nie kotach
z innych elementarzy
kartkowanych przez wiatr;
wystarczy, jeśli w zasięgu spojrzenia
autor umieści tymczasowe góry
i nietrwałe doliny;
jeśli przy okazji
napomknie o niebie
tylko z pozoru wiecznym i statecznym;
jeśli się zjawi pod piszącą ręką
bodaj jedyna rzecz
nazwane rzeczą czyjąś;
jeśli czarno na białym,
czy choćby w domyśle,
z ważnego albo błahego powodu,
postawione zostaną znaki zapytania,
a w odpowiedzi -
jeżeli dwukropek: