| синие |
[Jan. 2nd, 2010|01:01 am] |
Тем летом ночами над сортировочной
кричал голос Родины неразборчивый,
но уверенно-злой.
(Теперь не кричит почему-то. Наверно,
в рациях сцепщиков шепчет).
Тем вечером пахло полынью и креозотом,
концом санитарной зоны, золой.
И запахи наливались, ветвились
верхней-сердечной-шлейфовой нотой,
становились богаче и крепче.
Тогда было пусто на всех путях,
и синий везде горел.
Прохожий считал семафоры и звёзды
с пустого стального,
растянутого над путями моста.
В минуту, когда семафоров и звёзд
стало поровну,
запах созрел.
И стал невозможен, и голос диспетчера
нечеловеческим стал.
Там Родина голосом алюминиевым
реверберированным
прохожему рассказывала о своём.
Синими огоньками
пристально и стеклянно
заглядывала в глаза.
Потом говорит: "Садись на мой нос,
расскажи о себе,
а после давай споём".
(Да что же ты такое, несчастный прохожий,
ей о нас рассказал)?
|
|
|