Войти в систему

Home
    - Создать дневник
    - Написать в дневник
       - Подробный режим

LJ.Rossia.org
    - Новости сайта
    - Общие настройки
    - Sitemap
    - Оплата
    - ljr-fif

Редактировать...
    - Настройки
    - Список друзей
    - Дневник
    - Картинки
    - Пароль
    - Вид дневника

Сообщества

Настроить S2

Помощь
    - Забыли пароль?
    - FAQ
    - Тех. поддержка



Пишет olegmi ([info]olegmi)
@ 2009-11-23 19:08:00


Previous Entry  Add to memories!  Tell a Friend!  Next Entry
Кто ответит за глобальное потепление: научные споры становятся политическими

Ефим Фиштейн: Глобальное изменение климата – один из самых сложных на сегодняшний день перекрестков науки и политики. Наука пока не может уверенно ответить на вопрос, какая из причин наблюдающегося потепления главная. Но неопределенность не устраивает политиков. Высокая политическая и финансовая стоимость ответа на вопрос о потеплении климата мешает ученым сохранять независимость и объективность.

Что известно науке об изменении климата на Земле, а что еще только предстоит выяснить? Об этом беседуют научные обозреватели Радио Свобода Александр Костинский и Александр Сергеев.

Александр Костинский: Александр, скажите, пожалуйста, какие новые данные значительно усложнили картину потепления или, точнее говоря, изменения климата?

Александр Сергеев: Тут, видимо, надо каким-то образом вообще охарактеризовать проблему изменения климата. Откуда мы его можем увидеть? Потому что если мы выглядываем в окно и там причитаем: «Вот, опять холодная зима» - это локальные колебания, они всегда были и всегда будут. А изменение климата – это только долгосрочные и, вообще говоря, глобальные или, по крайней мере, крупные региональные изменения. Так вот, для того чтобы засечь изменения климата на Земле, нужно всю Землю истыкать датчиками, то есть должны стоять термометры буквально везде.

Александр Костинский: Но, вообще, сеть-то есть Всемирной организации.

Александр Сергеев: Но сколько времени она существует? Недолго. И это же не везде, это только в крупнейших городах каких-то. А, кстати говоря, термометры, поставленные давно в крупных городах, показывают довольно странные вещи, потому что на них воздействует микроклимат города. На какие-то данные уже вообще нельзя полагаться.

Александр Костинский: Тем более, мы говорим, что сейчас, если говорить о международных отчетах, считается катастрофическим глобальное потепление на один градус, и это при колебаниях от минус 30 до плюс 30 в год.

Александр Сергеев: Да, тем не менее, этот один градус мы фактически за XX века набрали. И если примерно 10 лет назад это утверждение о том, произошло ли потепление вообще климата на Земле, очень серьезным сомнениям подвергали, то вот за последние 10 лет несколько центров в Великобритании, в США построили графики глобального потепления за XX век. Так вот, результат примерно такой: отчетливый этап потепления наблюдался примерно с 1910 по 1940 год, тогда потеплело на 0,3-0,4 градуса. Потом примерно на 30 лет произошла такая приостановка, даже, может быть, на 0,1 понизилась средняя температура на земле, а потом примерно в 1975-80 года произошел резкий рывок вверх. И вот за последние 30 лет мы набрали 0,6-0,8 градуса, то есть за XX век мы один градус потепления в среднем по Земле набрали.

Данные средние. А вот если смотреть на данные по регионам, то картина очень сильно варьируется. Например, очень отчетливо видно потепление в Арктике, там потепление достигает 2-3 градусов. В то же время в средних широтах потепление как раз на уровне того, что намерили в среднем по шарику, то есть где-то около одного градуса. Интересно, что в Южном полушарии потепление гораздо меньше, и это связано с тем, что большая разница между сушей и морем. Над морем воздух потеплел где-то в среднем на 0,4-0,5 градуса, а над сушей – почти на 1,5 градуса, ну, на 1,3. Потому что над морем сказывается тепловая инерция воды.

Наиболее серьезные последствия – это, конечно арктические экосистемы. Там, действительно, происходят изменения, видимые невооруженным глазом. Отступает линия льдов, вплоть до таких новостей, что, например, в районе Аляски стали тонуть белые медведи, потому что они не могут доплыть от льдины до берега или обратно – далеко слишком стало. Птицы переселяются севернее, высыхают болота. В южных широтах это менее заметно, хотя есть признаки того, что и в Африке даже это чувствуется, например, там начинают изменяться ареалы распространения комаров, переносящих малярию.

Александр Костинский: То есть, Александр, можно сказать, что все-таки потепление сейчас – это, пусть оно небольшое, но установленный факт или факт, которому присвоена высокая достоверность.

Александр Сергеев: Да. Кстати говоря, климатологи, когда публикуют свою информацию, они сопровождают ее такими словами: вероятно – это означает вероятно где-то 60-90 процентов; весьма вероятно – значит выше 90 процентов. Да, здесь вообще нужно сказать, что математическое понятие вероятности к таким историческим процессам, как изменение климата, просто неприменимо.

Александр Костинский: Поэтому само употребление этого слова уже есть эвфемизм такой.

Александр Сергеев: Тем не менее, о том, что потепление все-таки имеет место, об этом говорят с высокой степенью уверенности.

Александр Костинский: Возникает тогда следующий вопрос – почему? Да?

Александр Сергеев: Вот этот вопрос стал на сегодняшний день не столько научным, сколько политическим вопросом. А все потому, что наука сколько-нибудь однозначно ответить на этот вопрос на данный момент просто не может. А политикам очень нужны ответы в ту или в другую сторону. Скажите что-нибудь конкретное – и будем делать. Ответ «мы не знаем» или «мы не уверены» не котируется. Если вы эксперты и вы не знаете, то мы найдем другого эксперта. И, естественно, на такую вакансию обязательно найдутся эксперты, которые все знают. И после этого возникают разные политические группы. Которые твердо знают, что потепление происходит из-за сжигания нефти. А другие твердо знают: потепление происходит потому, что изменяется активность солнца. А третьи говорят, что это естественный процесс колебательный, который шел тысячи лет раньше и будет идти тысячи лет дальше.

Александр Костинский: Да, в океане там течения разные идут, и возникают колебания…

Александр Сергеев: Совершенно невозможно ответить сейчас точно, кто из них прав. Хотя все аспекты имеют право на существование. Например, то же самое сжигание нефти, угля – это выброс СО2. Почему выброс СО2, в общем, может приводить к потеплению, и, возможно, даже и приводит? Потому что углекислый газ – это так называемый парниковый газ. Кстати говоря, очень часто неправильно описывают эффект парниковый, говоря, что углекислый газ и другие парниковый газы тепло как бы не пропускают. На самом деле это не совсем точно. Они скорее увеличивают высоту, с которой лишнее тепло излучается в космос. Вся поверхность земли, она излучает.

Александр Костинский: Закон Винна.

Александр Сергеев: Есть закон Винна, закон Планка точнее даже: любое тело излучает электромагнитные волны и теряет на этом энергию. Просто Солнце разогрето до 6 тысяч градусов и светит желтеньким светом, а поверхность пустыни светит в инфракрасном диапазоне. Все это излучение не может пробиться через атмосферу. Атмосфера, воздух вот этот наш, он непрозрачен для этого излучения. И вот это излучение не может выйти, пока не поднимется на высоту, с которой уже дальше, выше этих газов мало. Эта высота сейчас составляет всего несколько километров, то есть где-то примерно с 5 километров идет излучение. Кто летал на самолете, знает, какая температура на высоте 5 километров – там примерно минус 20 градусов. А на высоте 10 километров уже может быть и минус 40, и минус 50. И если углекислого газа станет больше, излучение пойдет с большей высоты, а значит, при меньшей температуре, а значит, медленнее. И Земля будет терять тепло медленнее, а значит, будет нагреваться – вот он и парниковый эффект.

Александр Костинский: Но, с другой стороны, в последнее время появились другие эксперименты, в частности, бурение ледников очень больших, которые показывают, что и без участия человека были очень сильные колебания. И другая часть ученых обращает на это внимание и говорит: возможно, это не действия человека, а какие-то природные глобальные процессы.

Александр Сергеев: Да, то есть, например, график, построенный по ледниковым кернам, показывает, что примерно каждые 100 тысяч лет средняя температура по Земле скачет примерно на 4-5 градусов вверх и вниз, вверх и вниз.

Александр Костинский: Причем надо сказать, что СО2 появляется в этих кернах после того, как идет потепление, а не до, как говорили.

Александр Сергеев: Да, то есть как бы получается, что выделение СО2 в атмосферу – это не причина, а в некотором смысле следствие потепления. Это действительно может быть следствием, потому что если прогреть почву, прогреть воду, у них уменьшается способность удерживать СО2. И надо сказать, что до всякого антропогенного, как говорится, воздействия были совершенно катастрофические случаи потепления. Например, выход из ледникового периода последнего, 12 тысяч лет назад, произошел буквально за полвека, то есть за полвека (тут надо, правда, оговориться – в определенном районе) температура подскочила на 10 градусов. Ну, в среднем по Земле колебания были 4-5 градусов, но это тоже происходило довольно быстро, за периоды, измеряемые сотнями, может быть, небольшими тысячами лет.

Александр Костинский: И надо сказать, что все-таки гипотеза об антропогенном воздействии не является единственной признанной специалистами. То есть существуют и другие. В частности, гипотеза Миланковича есть, что Земля все-таки немного меняет свою орбиту вокруг Солнца.

Александр Сергеев: Да, есть колебания земной оси. Не какие-то катастрофические процессы, о которых любят всякие псевдонаучные деятели рассказывать, а небольшие колебания – плюс полградуса, минус полградуса.

Александр Костинский: За какое время?

Александр Сергеев: Примерно за 40 тысяч лет.

Александр Костинский: А как только наклон к солнцу меняется, меняется и прогрев поверхности.

Александр Сергеев: Меняется, скажем так, контраст между южными широтами и северными широтами. Другой момент, очень важный, связан с оледенениями поверхности земли. Дело в том, что снег и лед очень эффективно отражают свет обратно в космос, и в результате уже охладившаяся Земля, остывшая до того, что покрылась льдом, начинает еще сильнее отражать тепло солнечное, и Земля еще больше охлаждается. Поэтому если вдруг начинают нарастать ледники, то этот процесс может пойти, так сказать, в разгон, и ледники поползут на юг. Но и наоборот, если вдруг, например, Арктика начинает, как сейчас это происходит, освобождаться от ледового покрова…

Александр Костинский: … то прогрев увеличивается.

Александр Сергеев: Прогрев увеличивается, и это еще более усиливает таяние ледников.

Александр Костинский: Мы имеем как раз проблемы, где много факторов одного порядка, и сейчас у ученых нет параметров разделения, чтобы сказать, что это – главное, а это – второстепенное. По-видимому, в разные периоды Земли разные факторы были важными. Чтобы построить, условно говоря, правильную климатическую политику, пока нет достаточно обоснованных научных теорий.

Александр Сергеев: На сегодняшний день прогнозы изменения климата строятся почти «методом тыка». Это делается примерно так, если очень упрощенно: строится математическая модель климата на Земле с учетом тех факторов, которые можно учесть.

Александр Костинский: С учетом точности тех коэффициентов, тех констант реакций, которые есть.

Александр Сергеев: Да-да, там огромное количество параметров.

Александр Костинский: И многие очень неточно измерены или вообще не измерены.

Александр Сергеев: Построенная таким образом компьютерная модель прогоняется по известным данным за XX век. Если она примерно укладывается в те показатели, которые соответствуют XX веку, эту модель заставляют считаться дальше и смотрят, что она покажет через 50 лет или через 100 лет. Но проблема-то в том, что моделей таких можно построить сотни тысяч подбирая разные сочетания параметров, и из этих сотен тысяч моделей сотни даже тысячи укладываются в показатели XX века, а дальше показывают разные результаты.

Александр Костинский: Надо сказать, что хорошо, что эти расчеты ведутся, хорошо, что определяются ключевые параметры, возможно, на следующем этапе их лучше промерят, допустим, какие-то константы очень важные. Потому что тут же ведь не только перенос тепла, массы, но и химия, очень сложная атмосферная химия. По большому счету, химия атмосферы, приземной атмосферы настолько сложна, что пока, конечно, скептики говорят: ребята, в ваших моделях очень много вы делаете руками, поэтому вы какой результат хотите, такой и получите. Вам Блэр заплатит – вы получите плюс 5 градусов в 2100 году, вам платит Буш – все будет нормально, будет минус 5 градусов. Причем, честно говоря, никто вас серьезно за руку не поймает.

Александр Сергеев: Ситуация чем-то напоминает курьезное положение вещей, когда у молодого человека есть такая ветреная подружка, и вдруг она заявляет: «Я от тебя беременна» - и он так робко говорит: «Да, от меня? Ну ладно, пошли в ЗАГС». А на самом деле, в общем-то, совершенно еще не проверено, от кого.

Александр Костинский: Подружкой вы называете потепление климата?

Александр Сергеев: Конечно, потепление климата.

Александр Костинский: То есть виноват ли человек – пока все-таки неясно.

Александр Сергеев: Виноват ли человек – непонятно. Очень может быть, что правительства сейчас по тем или иным причинам берут на себя ответственность за те вещи, в которых они на самом деле и не виноваты. Такое очень может быть. Хотя гарантировать это нельзя. Нужно продолжать очень серьезно эти исследования, и самое основное – постараться изолировать науку, то есть обеспечить ей все-таки условия честного исследования. Только в этом случае, может быть, не сейчас, но лет через 10, 20, 30 мы получим, действительно, какие-то адекватные прогнозы.

Источник: http://www.svobodanews.ru/content/Transcript/263071.html