Сегодня исполняется 10 лет, как мы знакомы с Машей. Кто она или кто она мне, я объяснить уже не смогу. По её же словам, десять лет — это невообразимый срок, и это действительно так в этом случае. Могу сказать за себя, что тот я, каким вы можете меня знать, продукт её влияния. Разные прекрасные вещи я открывал для себя, когда она уже оставила их. Много раз я обращался к ней за советом, затем делал все по-своему, лажал и после убеждался, что она была права.

Последний год, не менее сложный для меня, чем год до него, мы общаемся реже, но эта тонкая красная ниточка, я верю, еще не оборвалась. Прошлой ночью мне снилось, что мы были на каких-то курсах языка и семантики, спорили насчет схематичной записи несуществующего доисторического языка, в котором не было слов. Сейчас я вспоминаю её рассказ об одном опыте, при котором ей открылся некий праязык, и мне очень приятно, что у нас есть еще какая-то общая живая память на двоих. Столько всего произошло, свидетелями чего мы стали, и стольким делились, что, серьезно, мало кто знает меня настолько близко и понимает меня настолько хорошо. Осознавая свою слабую способность к эмпатии, я могу только скромно надеяться, что это взаимно.

Пожалуй, я много еще могу сказать по этому поводу, но что описано, то украдено словами и языком, так что я закончу: есть нечто, что не проходит, если это случилось однажды, проникая так глубоко, что каждое последующее действие будет иметь его след. Это вы.

Это фото — небольшой якорь к августу 2008го. Ни для кого, кроме нас, оно не значит ровным счетом ничего. Здесь и сейчас я брошу еще один.

Возвращаясь сегодня домой, я думал совсем не об этом, как и желание выложить всё сюда крутилось вокруг совсем других людей, событий и вещей. Мы говорили о том, как разлагается и разваливается то, что последние два года, будучи по правую руку, серьезно спасало меня от того, что всегда было рядом по левую. То, что следовало по левую руку, какое-то время назад, может месяца два, отвалилось. Сейчас выходит так, будто бы симметричный ответ последовал и справа. Это, конечно, личное восприятие с явным центром, а без учета его это история довольно обычная. 

Вечер размазался на скачки давления, скачки температуры вокруг, скачки внимания и небольшой след той слабой страсти, которой я никогда не давал хода, так как мне всегда казалось, что это фальшиво, гибло и никуда не ведет. Сейчас мне кажется, что угол обзора для меня резко сместился, обнажив всё то, чего я не замечал и не учитывал прежде, и все это, предполагаемое, недостижимое и невостребованное прежде, медленно отчаливает и уплывает от меня.