Какой очаровательный нибамбит!

Рецензия на альбом Drudkh на рестарте, начинающаяся словами
"Русско-украинские отношения – тема сложная и щекотливая."
Я попытался было надергать оттуда избранных деликатесов, но
текст целиком настолько прекрасен, что любые купюры сделают
ваш экспериенс неполным, "из песни слова не выкинешь". Ну и не
каждый день попадается квинтэссенция ольгинских методичек
последних 4х лет, компактно уложенная уложенная в страницу
текста, написанного по весьма отвлеченному поводу, языком,
которого я не встречал с середины 80х в журнале "Ровесник".
К тому же, неровен час ветер переменится и этот шедевр потрут
от греха подальше.

Я не могу допустить чтобы классическая русская музыкальная
критика лишилась такой жемчужины и привожу сие целиком.

Русско-украинские отношения – тема сложная и щекотливая.
Тут, конечно, где как, а среди нас было как-то не принято
делить русских и украинцев на «наших» и «ненаших». И те, и
другие были «свои», невзирая на различия. В свете разных
событий последних лет на/в Украине нас наперебой пытаются
убедить, что это неправильно, недальновидно и вообще преступно –
пускай. Спишите это на великоросский шовинизм (так ведь проще
всего), но Drudkh для нас тоже всегда были «свои», как и многие
другие несомненные украинцы – включая Шевченку, сделавшего со
своими «та не з москалями» юбилейный камбэк на фоне очередного
обострения. Скажу по секрету: мы, кацапы, вообще просто
балдеем, когда нас поливают.

Творчество Drudkh в целом – а их новый альбом в особенности –
добрая порция масла на пламя вечнобушующих сетевых войн между
«ватой» и «вышиватой». С некоторых пор градус «хохлосрача»
закипел, а ругань перешла в заоблачную плоскость, на новые
уровни ненависти и личных оскорблений.

Настрадался и мир искусства. Раньше фольклорный пафос зрелого
Drudkh, его непримиримая самостийность и былинная, почти
плакатная украинскость воспринимались как часть образа, своего
рода мозговая игра, и были утехой глубоко маргинальной, типа
узкоместного славофильства. Тот же переменчивый флирт Drudkh
с националистами умело прятался за красивые фолькорные обложки
и пасторальные стишки и был, скорее, художественным бунтом
против реальности – всяко не знаком солидарности с нацистскими
зверствами. Наоборот, жирная украинская изюминка смотрелась
украшением их и без того самобытного блэк-металла, чем-то
сродни душистому малороссийскому колориту, сделавшего нелепые
гоголевские сказки про ведьм, панночек и доблестных козаков
высокой литературой. Только представьте себе, если бы Drudkh
делали бы всё то же самое, но не «певучей мовой», а обычным
русским на сермяжные вирши (анти)советских поэтов-деревенщиков.
Знатоки бы брезгливо заткнули нос: «фу, колхоз» – и отмахнулись
бы, как от сельского ансамбля горластых дебелых баб в аляпистых
кокошниках. Это и называется «иная перспектива». Видите, как
мы на самом деле любим Украину?

Теперь же климат поменялся: на фоне небывалого и далеко не всегда
здорового патриотизма, волнами захлестнувшего Неньку, банальная
любовь к родине девальвировалась похлеще зимбабвийского доллара,
став уже не мейнстримом и даже не общим местом, а избитым и
истасканным штампом, чем-то само собой разумеющимся и априорным.
Со стороны же, для глаза вовсе непросвещённого, разница между
тонкими интеллектуалами Drudkh и вульгарными, безмозглыми
крикунами из «свидомитов» как-то нивелировалась сама собой.
Надрываются, мол, дерут хайло за каких-то там бандеровцев – какая,
нахер, разница? Эту разницу растолковать непросто, да и, пожалуй,
бессмысленно – как разницу между «своими» и «чужими» в беспощадной
семейной ссоре, где пленных брать не принято.

А что же до музыки? Ребята, вы, что, свалились с луны и не слышали
предыдущие двадцать пять альбомов Drudkh? Там всё тот же
атмосферный блэк-металл монотонного кроя, с пространными композициями,
драматическим вокалом и всеподавляющей тоской, сквозь которую
иной раз просквозит боевой настрой и жажда бранных подвигов.
Впрочем, ратная жестокость украинской действительности не прошла
альбом стороной – относительно прошлого “Оберта колеса”, “Борозна
обірвалася” звучит как исполненный лютого кровожадия “Лебединий шлях”
супротив мягких, задумчивых, но бесконечно пронзительных “Forgotten
Legends”и “Autumn Aurora”.

Кстати, а знаете, чем Англия отличается от Шотландии, тупо на
пальцах? Одни – хищные империалисты и коварные агрессоры, а другие –
гордые пикты, невинные жертвы вероломной англосаксонской оккупации.
Это и ежу понятно. Но самый цимес – в другом. В Шотландии, дочернем
предприятии британского империализма, физически не могут не
заострять внимание на мелочах и отличиях, всячески подчёркивать
собственную независимость и декоративную инакость. Смотрите,
смотрите, мы – другие, не то, что «кляты бритты», у нас же килты
и волынки (и плевать, что вся эта патриотическая тряхомудия достаётся
раз в год, по большим праздникам). И горилка у нас своя, шотландская,
виски называется. И сало своё, шотландское – хаггис. Стержнем
шотландской культуры, её полюсом притяжения, является феномен
«славного поражения», патологическая любовь к проигравшим, хвала
героически разгромленным. Это издержки исторического процесса.
Поэтому у одних – «правь, Британия, морями». А у других до сих пор
стоит вой, как наш славный государь Яков II, истинный католик и
просто душка, продул гнусному оранжисту Вильгельму битву на реке
Бойн в 1690-м году.

Оттого-то праздновать День победы, конечно, приятнее, чем Голодомор,
Нюрнбергский трибунал и мюнхенский «атентат» – выигрывать, оно
ведь приятнее, чем проигрывать, правда? Но западло – вдруг сочтут
коллаборационистом и оккупантским приспешником. Впрочем, в
коллаборационистах и оккупантских приспешниках можно оказаться в
любом случае – гарантии никто не даст никакой. Всё это тонкая
материя и зыбкая почва. Лидер Drudkh Роман Саенко – историк по
образованию, он таких вещей не понимать не может.


Человеку, решившему пополемизировать с автором, пришлось бы разбирать
этот текст построчно, постепенно удаляясь от темы, т.к. собственно музыке
альбома (не забываем, что текст заявлен как рецензия) уделено три
строчки, хотя и того много -- автор явно не удосужился ни прочитать
лирику, ни послушать собственно альбом. Кажется, в современной социологии
это называется словом trigger. Единственное упоминание Москвы в лирике
запустило поток бессознательного с бендеровцами, нацистами, Голодомором,
салом, свидомитами, и почему-то Днем победы (в тексте, написанном в
середине октября). Я не ставлю перед собой цели полемизировать с подобным,
это и бесполезно, как спорить с радиоточкой, и факт такой полемики в
резюме смотрится неважно.

Есть там все же один забавный момент, который я затрагивал в разное
время в комментариях, оставлю для памяти здесь, и сейчас я сверну
в филозопию.

Во-первых, time and time again мы убеждаемся что "андерграунд" продается
властям за ту же цену что и художественная обслуга от музыки, и наличие
сравнительно хорошего вкуса иногда временно помогает, но в конечном счете
не спасает от этой хвори. Одна из причин это непонимание того что есть
андеграунд. Это не некомфортные для большинства людей звуки, а отказ от
ценностей доминантного дискурса, в примитивном виде изложенный как
казус Димму Боргира, но разумеется, им не ограничивающийся. Андеграунд
это не противостояние доминанте, это ее отрицани и отказ от референции
к неj. В эпоху пролиферации интернетов и последовавшего за ней исчезновения
'граунда' как очевидной точки отсчета это пожалуй, наиболее надежный критерий.
Может ли патриот быть андеграундным? Здесь мы подходим к "во-вторых"

В эпоху убийства НАТО, еще незагаженных ботами блогов и пользователя
lenka_usa@lj попытки затрагивать вопросы российского и американского
патриотизмов вызывали саркастический хмык про-российски настроенной публики
"Ну да нуда это ж нельзя сравнивать!". Сравнивать-то как раз нужно, но как
говорил герой одного из вестернов, "Не бывает нескромных вопросов,
бывают нескромные ответы".

Патриотизм западного образца это патриотизм образа жизни. The three
immanent rights given a person by birth are life, freedom and pursuit
of happiness. Люди собрались, решили что вот жить так-то и так-то
клево, и решили поддерживать образ жизни и ее благоустройство на должном
уровне. Этот уровень невозможен без сооружения структур, этот уровень
обеспечивающих, желательно наименьшими усилиями. Вся западная благотворительность,
социальный активизм, автоматизация и многие вещи непонтные таинственной
русской душе вытекают из этого. Когда неверные менты неверно пиздят
гражданина, на улицы выходит публика всех цветов и страну колбасит еще
месяц, потому что такая практика, буде не укороченной, станет прецедентом,
и качество жизни упадет. Моей жизни в том числе. Я в своей жизни главный,
а не ирак-наш. Бурления социальных говн, от SJW до нео-наци это не
всегда приятная, необходимая часть процесса.

Российский партиотизм это партиотизм начальника, а мера успеха
это количество яхт у Абрамовича и количество неудобств, созданных соседям.
Российский партиот обеспокоен не тем, чтобы ему было лучше, а тем, чтобы
его начальнику было лучше, а всем остальным, особенно тем, кто
номинально под другим начальником -- хуже. "Зато нас боятся".
Обшество сконструировано так, что его члены занимаются деятельностью,
выгодополучателями которой они не являются даже теоретически, и даже
не обладают субъеткностью. Когда неверные менты неверно пиздят гражданина,
вылезает коллективный Васисуалий Лоханкин, который начинает бормотать
про устои, государственность, сермяжную правду, просто так пиздить
не будут, и вообще потерперший пятая колонна. Подобным пропитано все,
вклячая "правозащиту", которая в идеале должна защищать граждан от
произвола государства, а на деле бежит впереди паровоза.

Партиот западного образца теоретически может быть в оппозиции власти,
партиот российского -- ни в коем случае. Степень западности общества
можно судить о степени превалирования одного типа партиотизма над
другим.

Поэтому российский патриот, "делающий андеграунд" это эрзац и симулякр,
ему нет необходимости "уходить в андеграунд" для адекватности
самовыражения. Это доминанта.

Поэтому, возвращаясь к музыке, Друдх до сих пор можно рассматривать как
андеграундный проект, а деятелей типа авторов процитированного вверху --
никак.

По ссылке freir