"Ангелы на первом месте" Продолжение


12.
Казалось бы, она ведь практически ничего не потеряла, кроме года простоя и очередного звания, которое даётся за выслугу лет на одном месте…
Тем не менее, история с Ленинградом, что-то надломила внутри организма Марии Игоревны, которая уже более не могла существовать так как раньше - в режиме лёгкого, победительного, ничем не сдерживаемого полёта. И, с тех пор у неё перестало получаться жить, и в театре, и вне его пределов.
Нет, её по-прежнему считали украшением труппы, во время дали звание заслуженной, постоянно вспоминали героическое прошлое... Но, тем не менее, в спектаклях почти не занимали. Теперь у Марии Игоревны было три небольших роли в умных спектаклях. Интеллектуальность этих постановок заключалась в том, что шли они не чаще одного раза в месяц.
Но чу! Хватит о прошлом. Хватит о неприятном. Сегодня ведущая актриса Большого Драматического Театра Мария Игоревна Ж. начинает новую жизнь! Тем более, что вечером позвонила ей партнёрша по Теннеси Уильямсу, Римма Павловна, рассказала захлебывающимся голосом о том, что именно сегодня худрук обещал вывесить распределение ролей на "Вишнёвый сад", отчего сердце Марии Игоревны Ж. запело сладкой истомой в предвкушении главной роли - ибо меньше, чем на Раневскую она не согласна!
Так и знайте.


Тут всё сходилось. Поскольку ролей (даже вводов в уже готовые спектакли) Мария Игоревна не получала несколько лет, худрук не мог не помнить, что простаивает у него вот такая замечательная актриса.
Во-вторых, Раневская - это же она, красивая, страдающая героиня. О, мой дом, о, моя молодость, счастье моё, прощай… В-третьих, ну кто, в самом деле, ещё в нашей коллекционной (передразнивала она слова завлита) и избыточной труппе способен сыграть трагедию стареющей, но ещё молодой, ей-ей, ещё молодой аристократки. Ведь главным козырем Марии Игоревны, ещё со времён победного пришествия в Большой Драматический, были роли именно что странных женщин в пьесах зарубежного происхождения, с нервной фактурой и изломанной психикой: что твоя Раневская…
В театре Мария Игоревна бывала редко: только лишь в дни своих спектаклей, то есть, раз в неделю. Чуралась суеты, актёрских отношений, чужой занятости, пустопорожних разговоров… Поскольку ролей (даже и вводов) она не получала вот уже приличное количество времени, успел у неё сложится некий ритуал. Так, например, готовиться к очередному выходу на сцену Мария Игоревна начинала ровно за сутки: становилась требовательной и рассеянной, не переносила чужого общества, мысленно проходя все мизансцены, сначала в том порядке, как они возникают на сцене, а после, для разминки памяти, в произвольном… И пройти рисунок роли она должна раз пять, а то и шесть. Чтобы вспомнить нюансы и слова, чтобы автоматизм знания помогал ей на сцене и не уносил лишних сил.
На следующий, после спектакля, день Мария Игоревна шла в своё почтовое отделение, забирая в абонентском ящике (почтовым, в подъезде, она не доверяла, да и жгли их часто) накопившиеся за неделю газеты - "Чердачинский рабочий", который выписывала в память о покойных родителях (они выписывали эту газету сколько она себя помнила, плюс телепрограмма) и "Культуру", которую прочитывала от первой полосы до последней.
Начиная, как водится, с некрологов и списка сообщений о присвоении званий очередным актёрам. Находила там коллег по работе в театрах Курска, Новосибирска или Воронежа, где начинала совсем молодой, равномерно расходуя радость между знакомыми и незнакомыми фамилиями.