Ландшафты

Книги или пластинки суть пейзажи, складывающиеся в неповторимые, индивидуальные формы. У каждой из них свой ландшафт. Особенно это заметно по пластинкам.

Некоторые из них понимаются (принимаются) с первого раза, заводятся с полоборота. Другие распадаются на отдельные треки и ты сначала западаешьна отдельные дорожки, мостом (магнитом) притягивающим (стягивающим) к себе все остальные песенки. Иные пластинки проваливаются в полную непонятность и неприятие, а потом, однажды, выныривают из имманентности собственного небытия и раскрываются как цветок.

Есть книги, выстраивающиеся как поле, и видно их до самого горизонта; другие книги покрываются мелкими складочками или даже морщинками, которые мешают итти по ним, как снег. Сборники Левкина кажутся мне бесконечными анфиладами запутанных пространств, их невозможно окинуть взглядом, даже если внимательно изучаешь оглавление...

(интересно, чем оглавление отличается от содержания; что движет редакторами книг, ставящих то или иное словечко?!)


...и пока ты дойдешь до финала, начало и середина смыкаются, твои следы исчезают, как если по воде итти. Классические романы похожи на поезда дальнего следования (следствия), сборники пьес - на колоды игральных карт. Тома Шестова напоминают выцветшие новогодние гирлянды. Некоторые книги сделаны из папье-маше. Я люблю книги типа алеф, из которых становится видно сразу во все стороны земли. Но они очень редки.

Когда ты покупаешь новую пластинку, то торишь её, как целину. С первого раза, as rule, запоминаются два-три трека. С каждым разом, возникают из непроявленности, ещё какие-то звуки, фрагменты, присоединяются, прикрепляются к уже существующим.
И только потом картина становится полной и ясной, и можно сказать себе с чувством выполненного долга, что её, кажется, понял.

Моя полка с компакт-дисками напоминает мне пейзажну. галерею - каждый диск имеет свои неповторимые очертания. Выбирая я перебираю не только опусы, но и типы их компановки.