Сон за секунду до пробуждения
Внезапно приснился Крым. В виде бесконечного пыльного коридора, замкнутого в квадрат. И двери-двери-двери. И ни одного окна. И какие-то люди, среди которых, почему-то, я узнаю двух своих бывших начальников и мне хочется попросить их о помощи или о сочувствии, но не получается, так как иначе я буду говорить с ними на одном языке.

Вдруг приснился Крым. В виде бесконечного пыльного коридора, замкнутого в квадрат, который я вижу сверху как правильную со всех сторон геометрическую фигуру и, одновременно, нахожусь в ней. И двери-двери-двери. Старые, обшарпанные, как всё здесь. Засиженные. И ни одного окна. Вокруг спешат, не замечая меня, точно я прозрачен (а я прозрачен и есть) деловые люди, среди которых, почему-то, я выделяю двух своих бывших начальников и мне хочется попросить их о помощи или, хотя бы, о сочувствии, но не получается, так как иначе я буду говорить с ними на одном языке.




«Изменившиеся обстоятельства» на Яндекс.Фотках

Невдруг приснился Крым. То есть, это я понимаю, что это Крым и он так выглядит, хотя нигде об этом не сказано и не показано, лишь подразумевается по умолчанию, что, вот, он какой, спорный полуостров, возникший в виде бесконечного пыльного коридора, замкнутого в квадрат с какой-то тусклой желтизной цвета старой слоновой кости в воздухе и колоре стен, потолка, который я вижу сверху (примерно с высоты птичьего полёта или даже выше, так, что план здания превращается в фигурку лего) как правильную со всех сторон геометрическую фигуру и, одновременно, нахожусь в ней, иду как плыву. Ни одного окна.
Вокруг спешат, не замечая меня, точно я прозрачен (а я прозрачен и есть) деловые люди, выходя из дверей и даже стен (?) и, вновь, исчезая в них; среди прочих, почему-то, я выделяю (точнее, узнаю, опознаю) двух своих бывших начальников и мне хочется попросить их о помощи или, хотя бы, о сочувствии, но не получается, так как иначе я буду говорить с ними на одном языке. Тем более, что они, кажется, и не видят меня, как если бы всё незаметно погружалось в воду и корабль тонул, а он и тонет, только никто этого не замечает.
И мы, всё-таки, каким-то уже просто постскриптумом, на излёте сна, соскальзывающего в реальность, сцепились с Эриком языками, хотя я чувствую как его тяготит моё призрачное (даже такое) присутствие, и, тем не менее, мне хотелось бы испытать его на прочность и он продолжает терпеть меня, хотя, на самом деле, думает о своей квартире в Париже.