Молодец, коли не шутишь!
В честь тебя посмотрю Армодовара.
И почитала ваши дискуссии с Кузьминым.
Надо это озаглавить "Тональность без визга" и где-нибудь печатнуть. :-))))))))))

Помню-помню эту фразу. А Альмадовар того стоит. Ей-ейЁ Блин, я снова хочу в Барселону!
Но каково мне в Челябах сразу девять ЖЖштов! До сих пор не могу в себя прийти.

а дай-ка ссылку на эти дискуссы ваши с ним...

А найди у меня пост, посвящённый итогам "Улова", я не умею "ссылки кидать"

Дима, эта идея, что текст, пишущийся на компьютере и читающийся с экрана (не обязательно с сайта!), должен быть более дробным и квантованным, мне уже где-то встречалась, и в этом есть резон. Но заметь себе: и к прозе Львовского, и к прозе Осокина, и к прозе Балла, и даже, отчасти, к прозе Геласимова (во всяком случае, к этому конкретному тексту) оную идею можно отнести. Они именно что квантованные. И, сдается мне, все четверо пишут на компьютер. Т.е. они ориентируются на чтение с экрана. А уж то, что уровень этих текстов вызывает внимание к ним со стороны бумажных изданий, - это следующий вопрос. Т.е. эта два разных сюжета: влияние компьютера и Интернета на технику и тактику письма - и публикационная судьба текстов. А ты эти два сюжета смешиваешь.

Милый Митя! Я ничего не смешиваю. Существуют (у меня, по крайней мере) подсознательные настройки во время письма - текст изначально зависит от того, для кого (чего) ты его пишешь. Для меня даже важны шрифты и сорт бумаги. Когда я пишу для сети, я тоже настраиваюсь на то, что тело моего текста не будет никогда иметь бумажных одежек. Дело уже в самой физике текста. Однако, когда текст, изначально предназначенный для чтения с монитора, попадает в бумажные носители, он, таким образом, попадает в определенный контекст, который спорит с его физикой, но и не побеждает его. Это всё тонкие материи, которые нужно еще продумывать. Вот я и воспользовался поводом.

Про дробность (и тд) текста я писал еще в 1997 году в журнале "Октябрь" (статья "Человек без свойств"), где рассматривал Пелевина, Шарова, левкина и кого-то еще, ты и мог прочитать всё это именно там.

Дима, все это хорошо и убедительно, пока ты говоришь про себя - про свои сложные интенции в процессе письма. Но ты же начинаешь размышлять про некую "сетевую литературу"... И тут возникает странная модальность - в том духе, что "вот если бы сетевая литература была, то она, должно быть, обладала бы вот какими свойствами". Между тем как в действительности происходит вот что: тексты различных ярких авторов (равно успешных и на бумаге, и в Сети) действительно обладают такими свойствами, но не могут быть отнесены к сетевой литературе (тот же Львовский, тот же Осокин, тот же Балл), тогда как тексты, предлагаемые "чисто сетевыми" авторами, такими свойствами решительно не обладают. Посмотри, например, что выставил на прошлый "Улов" типичный сайт сетевых аборигенов "Яхта Лопе де Вега": изящную стилизацию Алексея Карташова "В поисках башмачника Маруфа", средней длины абсурдистские рассказы Антона Клюкваса - совсем неплохие тексты, но нет в них того, о чем ты пишешь! И это характерно. Точно так же Костырко в свое время объяснял что-то про типичную сетевую прозу на примере рассказов Сережи Соколовского (какой из него "сетевой автор"?), а Ян Шенкман в "Арионе" писал, что, дескать, "лучшие сетевые поэты (Зондберг, Львовский, Левин)" то-то и то-то (хотя все трое на бумаге публиковались раньше и больше)... Есть - вызванное к жизни компьютером и Интернетом смещение приоритетов в поэтике (и оно проявляется прежде всего у авторов, востребованных профессиональным сообществом в любой форме), есть - авторы, по тем или иным причинам востребованные только в Сети. Эти два сюжета никак не соприкасаются.

Тут ты, возможно, более прав. Будем думать, что интернет - такой нормальный полигон для начинающих авторов, то, что мы с тобой были лишены. Теперь не надо в литстудию ходить, можно в сети свои текстики вывешивать. А потом из него, как из штанишек коротеньких вырастать. Потому что как только у человека появляется возможности сбежать на бумагу, он тут же сбегает.
Но.
Ты посмотри, как в последнее время меняется литра. Не потому ли, что теперь вместо литстудии есть интернет? То есть, иной способ производства. Я, кстати,только что закончил текст для РЖ про Митин журнал, в котором 5 (не считая Мити) юзеров из ЖЖ. Ведут они себя по разному, но единственный из них пример чисто сетевого дискурса - дневник Милованова и показывает эту разницу, потому что на бумаге не смотрится совершенно.

...так эти два сюжета смешиваются.

Литература меняется от взаимодействия с Интернетом - согласен, но, думаю, не от того, что Интернет действует в качестве литстудии (на месте литстудии). Потому что, еще раз подчеркиваю, мы эти перемены замечаем преимущественно у авторов, созревавших помимо Интернета (а в Интернет попавших уже относительно созревшими). А у тех, кто в Интернете вырос, в основном, возникают совсем другие девиации - связанные скорее с правилами литературной жизни, чем с особенностями порождаемых текстов (об этом я писал в "Литературке", текст лежит в "Сетевой словесности"). В частности, манера вместо дискуссии по существу поносить оппонента черным словом - это сетевая манера (п.что люди, воспитанные бумажными изданиями, тоже подчас хотели бы так, но знают, что это не будет опубликовано).
А с дневником Милованова правомерно ставить, на мой взгляд, совсем другой вопрос. Дело-то не в том, что это сетевая литература, которая плохо смотрится на бумаге, а в том, что это, собственно, НЕ ЛИТЕРАТУРА. А помещение "не-литературы" в такую рамку, которая как бы призвана произвести эту "не-литературу" в ранг литературы, - всегда операция рискованная. Но вообще-то ведь и не факт, что Волчек имел в виду именно это - он же специальную рубрику для Милованова ввел. Тут надо смотреть шире (и, по возможности, дождаться следующего номера, чтобы посмотреть на процесс в динамике): то ли Волчек склонен интерпретировать ЖЖ как новую форму бытования литературы - то ли он, напротив, предлагает отказаться от фокусировки на литературе как таковой, с равным (а то и с бОльшим) интересом обращаясь к другим формам письма (ecriture).