Новый Вавилон -- Day [entries|friends|calendar]
Paslen/Proust

[ website | My Website ]
[ userinfo | livejournal userinfo ]
[ calendar | livejournal calendar ]

Искусство, жизнь (1) [17 Mar 2005|12:17am]
[ mood | Синяя Пепси: Часть два ]
[ music | "Если верить киношникам - мы загружены в матрицу" ]

Внезапно я услышал собачий лай. Когда заходил в подземный переход возле Октябрской. Лай должен настораживать и останавливать. Потенциальная опасность. Но я спокойно спускался по ступенькам. Потому что в голове у меня пронёсся тихий лай, который раздаётся, когда заходишь в зал с инсталляцией Болтански "Призраки Одессы".Там, в предбаннике Аптекарского корпуса МуАра слышен тихий собачий лай, который прекращается, когда ты входишь в сводчатый зал с колышущимися простынями. На какое-то мгновение артефакт вытеснил из головы факт жизни - опасность, которая стоит за собачьим лаем. Шагаешь вниз, как в холодную воду. Буквально несколько мновений я жил с этим ощущением из Болтански, пока не стал анализировать. Тут жизнь и вытеснила искусство. Пришлось усилие приложить. Поймать себя на. Иначе так бы и шёл по переходу под Болтански. Но то, что в голове всплыла инсталляция было знаком, что лай опасности мне не принесет. Так и вышло: лаяла собака, которую нищий держал на поводке. Нищий, полулежащий на цементном полу как патриций, нищий, похожий на останки после автокатастрофы и собака на ослепительно белой бичевке. Она облаивала другую собаку, которая пробегала по своим делам мимо.

В"Ангелах" я пытался сформулировать своё отношение к театру, какие-то секретики функционирования театра как театра. Сегодня (выходя на другом конце перехода всё на той же Октябрской) понял: театр - это искусство, рассказывающее о тщете человеческих усилий, о недостаточной силе воздействия человеческого тела. Когда без примеси красителей и консервантов. Когда я только устроился в театр работать завлитом, мои друзья ликовали - ну теперь мы начнем ходить в театр. Но после первого же культпохода сдулись. При том, что я повел их, как мне казалось, на самый беспроигрышный хит - уже почти классический, культовый "Самоубийца" с целым каскадом прекрасных актёрских работ (уж не говорю о том, что главреж НЮ находился на пике своей формы). Но мои друзья поморщились. Я много им рассказывал про спектакль. Они попали на юбилейное, непростое представление. Они ждали потрясения.А его не было. И тогда я начал оправдываться, объяснять, что спектакль - это сумма человеческих усилий. Это сумма усилий конкретных людей в конкретных условиях. Мои друзья, как и многие, идеализируют искусство. Они исходит из некоего смутного абсолюта, который непонятно как достичь. Но они его ждут. На самом деле, всё намного проще - ощущение силы (профессионализма) возникает не от избытка, а от недостатка. Ты не сможешь адекватно оценить усилия Мадонны или Майкла Джексона, пока не увидишь отечественные клипы. И тд.
Театр - это всегда рассказ о границах человеческого тела, о границах наших возможностей, которые - вот они, и все на пересчёт. Когда Сорокин говорит, что его главная тема - преодоление человеческого (в том числе и телесного), он не лукавит (а чего ему лукавить?), это и есть одна из самых важных, занимающих меня тем. Как преодолеть конкретность твоего существования в здесь и в сейчас?

Особенно эта тема волнует, когда ты насмотришься телерепортажей с места авиакатастрофы и вдруг, перед сном, тебя настигает удушающий ужас: а что бы было, если бы ты был там, внутри самолёта? Начинаешь моделировать ситуацию. Глупо, конечно (всех факторов - типа холода или разреженности вздуха учесть невозможно), но так устроен человеческий мозг. Или когда ты переживаешь ситуацию с цунами - вот она идёт на тебя. А ты весь вот он, весь здесь и сейчас, закрытый, замкнутый в границы своего тела и ты не можешь перенестись в иную точку, превратиться в птицу или рассыпаться в прах, чтобы собраться в себя где-то ещё.

Я думаю, что из таких мыслей и возникают фантастические сюжеты книжек и киношек. А еще, я думаю, что именно из-за этого и возникает смерть.

17 comments|post comment

Жизнь, искусство (2) [17 Mar 2005|12:36am]
[ mood | Ну так... ]
[ music | Земфира "Вендетта" ]

Пару постингов назад, всвязи с новой пластинкой Земфиры, вдруг стихийно выстроился странный ряд - Земфира, Рената Литвинова (как анти Земфира) и Гришковец. Ряд под условным названием "За искренность в искусстве" (была такая историческая статья Померанцева в "Новом мире"). Очевидно, что успех в сегодняшнем массовом искусстве вызывает, в том числе, и искренность. Открытость. Сила Земфиры в том, что она - всечеловек, медиум, пропускающий через себя то, что у всех. Она не мыслитель (не отсюда ли философский фактультет МГУ?), она фиксатор и улавливатель. Строчка "на этих самых разностях построен этот мир" в качестве философского обобщения смешна. Но как бытовое наблюдение она очень верна и даже точна. Земфире веришь и её сила в хроникальности песен. Все же знают, что она зашифровывает в них реалии своей жизни (метаметафорическая метода, кстати), не объясняя их. С кем были эти стрелки в Польше и кто такая Жужа мы не знаем. Потому что искренность не равна открытости. Полной открытости, то есть. А Литвиновой не веришь, она вся такая-сякая деланная и в этом тоже есть извращённая и вывернутая на изнанку искренность женщины-трансвестита, женщины в квадрате, женщины-женщины. Желание нравиться и тд. Гришковец вот тоже синтезирует новую искренность, ищет точки, в которых мы все пересекаемся и которые мы пробегаем в силу их малой значительности. А он подмечает и возвращает. В этом его сила.

Символично, что в тех записях, рядом с Земфирой и Ко, возникло имя Ксении Собчак. Пустого места с раздутым имиджем. Ходячая симулякра. Ксения Собчак и есть предел этой самой новой искренности, заявляющей себя под девизом - да, я вот такая,я, типа могу себе позволить быть такой. Это не "полюбите нас черненькими", это "Бог умер и всё разрешено". Отсюда и ощущение, что всё обязательно плохо кончится.

Мне не хватало какого-то тезиса, который бы замкнул разрозненные мысли в систему. Спасибо газете "Известия". В ней сегодня Дмитрий Александрович рассказывает о своейновой книжке. "Ренат и Дракон" и формулирует, как всегда, поразительно и проницательно. Даже захотелось процитировать: "Искреннее высказывание не пропало, просто оно ушло из зоны серьёзной литературы в сторону поп. Именно по наличию его можно определить то, чем занимается человек. Если у него присутствует пафосное высказывание, значит, он занимается поп-литературой. Важна культурная вменяемость - нужно понимать, чем ты занимаешься..."

Поэтов от сохи, новых Есениных не может быть. Механизм культуры чудовищно усложнился. Особенно после информационного обвала конца века, совпавшего в России с перестройкой. Невозможно создать новое не опираясь на чётко осознаваемый фундамент того, что было. И наоборот - знание (начитанность, ориентированность)добавляют свободу твоим перемещениям внутри текста. Искренность канает, когда тебе нечего сказать.Или когда есть чего, но не знаешь как. Чтобы сказать слово в простоте отныне нужно быть очень изощрённым и профессиональным. Особенно это касается сегодня прозы. Потому что поэзии это касалось всегда.

38 comments|post comment

Клех (3) [17 Mar 2005|01:07am]
[ mood | очень хочется кушать ]
[ music | Земфира "Прости меня моя любовь" ]

Наконец, дочитал новый том Клеха. Хорошая проза, снайперские попадания, россыпи метафор, уси-пуси по поводу детства и мест,где обитал протоганист. Клех мастер, с этим не поспоришь. Да и не надо спорить. Надо просто признать. Иногда следует читать такие трудные книги. Для поправки здоровья. Для коррекции гибкости. Потому что Клех не думает о читателе совершенно. Но - лишь о себе любимом. Этакое ВДНХ одного,отдельно взятого автора.

Я очень люблю Клеха и как писателя, и как человека. Мы дружим. И между нами давно идёт спор, обостряющийся во время обильных застолий, на которые Игорь большой мастер. Началось всё на его новоселье, когда он накинулся на нас с Наташкой Смирновой как на "успешных беллетристов, которым нужна только дача на Канарах". С этого времени спор этот тянется и тянется. Главной претензией нам с Наташкой Клех выдвигает небольшое количество "вещества прозы", которого у него, видимо, предостаточно. Что это за субстанция такая - сказать трудно, но все понимают о чём идёт речь. Видимо,[гипотеза] больше всех этого самого вещества у Саши Соколова. Или у Риты Меклиной. А у нас с Натахой нети всё тут. И он постоянно нас этим долбит. Особенно когда выпьет.

Тут надо сказать, что Клех - принципиальный и последовательный враг романа как жанра. Романа, выродившегося в коммерцию и сплошные подделки, жанра, мечтающего о перековке в сценарии. Тут Игорю не откажешь в последовательности - повести, рассказы и эссе (хотя вот в этой последней его книжке все тексты достаточно объемные). Именно поэтому, ИМХО, Клех совершенно заслуженно и символично получил первую, то есть, самую первую премию им. Юрия Казакова, присуждаемую за лучший рассказ.

Посмотрел я на это самое вещество в его книге. Вооруженный невооружённым глазом. Гм. У меня есть текстуальная фобия, связанная со словом (во всех его формах) "был". Я его, как могу, искореняю. Заменяю. Изворачиваюсь. Для меня количество слова "было, был" - первый тест на качество, кстати. Моя заморочка, может быть, не очень объективная в качестве объективного показателя. Но когда Клех дважды употребляет в одном предложении одинаковые союзы - это уже ни в какие ворота. Впрочем, видимо, технические придирки на качество вещества не влияют. Я тут с Битовым для "Топоса" говорил. Классик удивляется, что все его стилистом считают, а у него такие небрежности и тд...

Ок, возьмём содержательный пласт. Читая Клеха, я понял, чем мне мила сюжетная проза. Она не так бессовестна, как "авторская". Она стесняется своих центростремительных (в центре - автор) тенденций. Ей неловко говорить об авторе напрямую. Сюжет(ник) понимает, что он читателю никто и звать его никак. Чем он лучше читателя, которого своим выстраданным ВДНХ грузит? Сюжет создает некий буфер, смягчающий удар авторского эгоцентризма. Ведь всё равно о себе любимом. Это особенно заметно напримере клеховского "Светопреставления", в котором чел, достигший зрелых лет, начинает наводить разборки со своим детством. Ок, классно, интересно,но зачем, ведь у меня своё детство было, а Клех - не Гришковец, чтобы подбивать бабки всеобщего. Я несколько раз ловил себя на том, что откладываю книгу Клеха, чтобы начинать вспоминать как было у меня. Ага, скажешь ты, цель достигнута, автор выполнил свою задачу, заставил задуматься тебя о своём.Да ни хрена подобного, потому что я, как в том анекдоте, "всегда о ней думаю". А здесь мне приходится бесконечно путешествовать по клеховским заморочкам, которые не имеют ко мне никакого отношения. Я,может, потому и отвлекаюсь, что не про меня. А,отвлекаясь, теряю книгу (текст, целосность текста)из виду.Потому что проза Клеха концентрированная, её много не прочитаешь. А тут ещё это.То есть, внутренний сюжет, безусловно есть (нюансы, лейтмотивы и тд), но он только Клеху и внятен. И читателю, если поковыряться, можно извлечь. Но так странно представить себе человека, после трудного дня трудового ковыряющимся в томике Клеха. Человеку нужно чтобы по быстрому. И чтобы было интересно. А интересность - это сюжет. Сюжетность - это вежливость, ты учитываешь человека и делаешь так, чтобы ему было понятно и легко. В том числе, когда рассказываешь и о своем собственном детстве. Но не напрямую, а через какие-то перепитии, которые цепляют.

Про свою прозу говорить не буду, и без того понятно, что она чудо как хороша и лучше просто не бывает, а вот кину лучше ссылку на последний текст Наташки Смирновой из мартовского номера "Нового мира". http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2005/3/smirn3.html
Повесть называется "В день жёлтого тумана" и чудо как хороша. Там тебе и вещество, и сюжет, и уважение к читателю, и ощущение собственной авторской правоты и силы. Наташка, ваще, клёвая и писать умеет клёва. Кому повесть понравится, можно книжку купить. В "Неформате" вышел (под псевдонимом Вера Коркина) её детектив "Умный, наглый, самоуверенный...", который я и номинировал на "НацБест", между прочим.

В этом смысле интересно отличие Клеха от Левкина, которые, несмотря на внешнюю схожесть технических установок, видятся мне антиподами. Как земля и как небо (Левкин - небо). Но об этом потом, потому что кушать очень хочется. И хватит о прекрасном. Просто каждый свой способ производства защищает. И им не сойтись никогда. Вот и всё.

118 comments|post comment

Искусство, искусство,жизнь, жизнь (4) [17 Mar 2005|01:48am]
[ mood | А все такие разные, счастливые, несчастные. На этой самой разнице построен этот мир. И грустно мне и ]
[ music | Земфира "Прости меня моя любовь" ]

Пару лет назад привозил Кулика в Челябинск. Устроили выставку, "встречи с общественностью", большую программу. Тогда я "Скотомизацию" и записал. Собственно, для того и вывозил Олега на Урал, чтобы записать. Там Кулик сильно подружился с главным челябинским меценатом Павлом Рабиным. Рабин с выставкой и всем прочим помогал. Помогает до сих пор, изготовляя на своих заводах конструкции для инсталляций Олега. Железо в кубе с Курниковой, конструкции Льва Толстого - это его помощь. Вчера челябинский художник Саша Данилов (лучший челябинский художник, вполне себе уровня парень) прислал мне письмо о буре в стакане воды, который подняла местная общественность по поводу одной газетной заметки. Показательная буря, показывающая, насколько люди разные и по разному подходят к вопросам творчества (ну, да, тут я как Земфира в своей песенке с "Вендетты"). Показательна, оттого и обнародую.

Толстой и куриное "искусство",

или О вандализме в современной российской культуре
Читаем в газете "Челябинский рабочий" от 4 февраля 2005 г. сообщение Айвара Валеева "Толстой и куры" (Челябинский след на Первой международной московской биеннале)". Текст стоит того, чтобы его процитировать дословно.

"Восковая фигура Льва Николаевича сидит у себя в кабинете, а над ним живет своей жизнью настоящий курятник со всеми падающими на голову классика последствиями. Интерьер "кабинета" был изготовлен в фирме "РБ-груп", принадлежащей Павлу Рабину. Он, как известно, давно дружит с Олегом Куликом (несколько лет назад привозил самого классика и его выставку в Челябинск) и, можно сказать, частично спонсировал его проект. Павел Рабин считает, что "Толстой и куры" - очень глубокое произведение, несмотря на его кажущуюся эпатажность. Куры, по его мнению, олицетворяют нас, по сути, несостоявшихся читателей Толстого, которого благодаря школьной программе большинство из россиян знает лишь как "зеркало русской революции". Инсталляция станет завершенной, когда птицы полностью покроют фигуру Толстого веществом своей жизнедеятельности".

И еще. В статье сообщается, что в Музее современного искусства З. Церетели "Кулик впервые в России покажет свои знаменитые проекты, которые он делал за границей. Например, "В глубь России" (совместно с писателем Владимиром Сорокиным): каждый желающий сможет понять, что там, засунув голову под хвост муляжа коровы".

Вот так! Нутро России - коровье чрево, куры олицетворяют наших с вами соотечественников. Россия - курятник, коровник: Какая сила аллегорических образов, какая широта курино-коровьего мышления! Смеем ли мы, представители российской интеллигенции, высказать свое отношение к "творчеству" "самых раскрученных на Западе русских художников"? Рискнем, даже под улюлюканье "всего этого буйства".

Прежде всего, откуда у "русского художника", "классика" (в статье А. Валеева без кавычек) и его челябинского спонсора такая зоологическая, т.е. коровье-утробная и курино-пометная, ненависть к русскому величию, к русским национальным святыням, к вселенского масштаба символам отечественной культуры? В данном случае речь идет о гордости великороссов - о графе Льве Николаевиче Толстом. Истории известно, что его и анафеме предавали, и "зеркалом русской революции" объявляли. Немецко-фашистские захватчики в его родовом гнезде - Ясной Поляне - устраивали конюшню, а в самой Германии сжигали великие книги русского гения: Но вот "самые раскрученные на Западе русские художники" пошли дальше. Они решили в прямом смысле слова изгадить дорогой сердцу каждого культурного человека образ.

Удивительный мы с вами народ - россияне. Автор газетного сообщения отмечает "челябинский след" в эпохальном событии: наконец-то и мы приобщились к "смотру лучшего, перспективного и успешного". Многим классикам мировой литературы с читателями повезло гораздо меньше, чем Толстому. Однако нетрудно представить, как могла бы прореагировать культурная общественность того же Запада на подобные "инсталляции" с фигурой, скажем, Драйзера, Диккенса, Бальзака, Гете или Шолом-Алейхема: Видимо, бессмысленно говорить о том, что уважающий свое отечество и прежде всего самого себя человек не способен глумиться над национальными святынями, что это преступление сродни вандализму. Бессмысленно обо всем этом говорить, потому что отечество и его святыни - не тема для "раскрученных художников". Слишком далеко "засунув голову под хвост" ни в чем не повинной коровы, они вряд ли уже захотят вынуть ее оттуда: раскрутка сразу закончится:

Современных вандалов, оскверняющих памятники культуры, могилы умерших и т.д., власти карают законом, общественность - возмущением и презрением. Видимо, в данном случае рассчитывать на реакцию власти не приходится. Прав А. Валеев, что подобные биеннале - еще и политическая акция, сигнализирующая о "свободе искусства". Попробуй тронь это куриное творение! Но общественности вряд ли пристало занимать наблюдательные позиции. Мы просто обязаны понимать суть данного явления и четко обозначить свое отношение к творцам подобных "произведений" и их "раскрутчикам" - покровителям и спонсорам. А потому вспомним слова печально известного госсекретаря США в 50-е годы, организатора холодной войны с СССР А. Даллеса: "Мы найдем своих союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, необратимое угасание его самосознания: Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма и предательства, словом, всякой безнравственности".

А может быть, Даллес и иже с ним здесь ни при чем? В погоне за "свободой искусства", за рыночным спросом, за хоть каким-нибудь вниманием пресловутого Запада мы - сами себе приговор?

Н.В. ПАРФЕНТЬЕВА,

профессор кафедры искусствоведения и культурологии ЮУрГУ, доктор искусствоведения,

Н.П. ПАРФЕНТЬЕВ,

доктор исторических наук, доктор искусствоведения, профессор, зав. кафедрой искусствоведения ЮУрГУ,

С.Ю. ГУРЕВИЧ, проректор ЮУрГУ, доктор технических наук, профессор,

Н.Д. КУНДИКОВА,

декан физического факультета ЮУрГУ, доктор физико-математических наук, профессор,

А.В. ШМИДТ, начальник отдела по внеучебной и воспитательной работе со студентами ЮУрГУ



Не порывать связи со своей малой родинкой. Одна из акций, которую мы тогда с Куликом устроили, безвозмездная передача одной из работ с выставки в Челябинскую областную галерею. Мол, знайте наших. Тогда приезд Олега очень мощно отражали местные СМИ, вышли десятки публикаций (в первом варианте "Скотомизации" я хотел дать отрывки из некоторых статей). Казалось бы,столько сделано, такая работа, а ушло как в песок, и снова тихо и скучно. И снова разговоры про духовность. Каждый раз когда я слышу это слово, меня тянет схватиться за пистолет. Духовность - последнее прибежище негодяев.

67 comments|post comment

Ссылка от Воденникова [17 Mar 2005|03:10am]
Прикольная игра.

http://www.parapluesch.de/whiskystore/anstalt_dolly.swf

Люблю ЖЖ Дмитрия, смотреть, как он изобретает особый жанр публичной интимности (или интимной публичности).
19 comments|post comment

navigation
[ viewing | March 17th, 2005 ]
[ go | previous day|next day ]