| Чайковский, Брамс. РНО. Плетнёв. БЗК |
[16 Oct 2011|02:30am] |
Каждый раз повторяю одно и то же: Брамс самый хамелеонистый композитор, как никто другой зависящий от уровня музыкантов и личных свойств, а так же от контекста.
Брамсовский скрипичный концерт для солиста с оркестром - одно из самых расхожих сочинений композитора-хамелеона, пожалуй, самый изменчивый его опус, сочетающий всевозрастающую эмоциональность с рассудочной мелодичностью (в наиболее "слезливой" и намеренно затянутой первой части, тянущей на отдельное сочинение, композитор, казалось бы, выложился на все 120% романтического пафоса, ан нет, наступает вторая, не менее чувственная часть) идеально ложащийся на любой исполнительский темперамент.
Грубо говоря, из этого ре мажора можно выжать максимум цыганщины, а можно всхлипывающей отчуждённости, кому что надо.
Французский скрипач Давид Грималь прекрасно вписался в исполнительскую манеру оркестра (после не очень удачного сотрудничества с предыдущей скрипичной солисткой на открытии фестиваля РНО в том же концертном зале, и это лишний раз подчёркивает связь между двумя последними концертами РНО в БЗК), уже немаловажно.
Следуя за Плетнёвым, Грималь давал дозированное [порционное] спокойствие и чёткость, слегка дистанцируясь от того, что играл, всем видом как бы говоря, не мы такие - жызнь такая что он не виноват в том, что ему тут Брамс понаписал.
Рама в этом исполнении была важнее вкуснее начинки.
Вход в начало второй части этого сочинения лишён смычковых и держится на роскошном соединении медных и деревянных духовых, которые Плетнёв смаковал "на язык, на вкус, на цвет", словно бы не желая с ними расставаться.
Холил и лелеял этот кусок, точно любимую игрушку, показывая залу музыкантов разными гранями звучания.
Можно согласиться с коллегой из СПб, заметившей, что духовые у РНО объёмнее и разнообразнее, а смычковые, порой, похожи на обёрточную бумагу, в которую заворачивают роскошный букет цветущих и благоухающих духовых.
Возможно, это концерт так был выстроен, что смычковые, отступая слегка назад (альты слышнее скрипок, виолончели слышнее и протяжнее альтов, а контрабасы нежнее и печальнее, чем все прочие), и прячась за другие группы словно бы обнажали безводный рельеф музыкального дна.
Хотя, с другой стороны, во втором отделении, сольными партиями в сюите из "Лебединого озера" именно первая скрипка, Алексей Бруни, народный РФ и концертмейстер оркестра, выдал наш ответ Грималю, ещё более точное (точнее некуда) попадание в романтический плетнёвский драйв.
Оно и понятно: родной оркестр, двадать лет вместе, понимание с полуслова, с полувзгляда...
( Лебединое, как в первый раз, озеро )
|
|
