Новый Вавилон -- Day [entries|friends|calendar] Paslen/Proust [ website | My Website ] [ userinfo | livejournal userinfo ] [ calendar | livejournal calendar ]

Дневник читателя Г.Гариса Маркес "Жить, чтобы рассказывать о жизни" [23 Apr 2012|01:39am] В первом томе мемуаров, своим неповторимым стилем, описывает первые тридцать лет жизни (заканчиваются отъездом в Европу), отмеченные поисками себя; и если не знать, что автор книги – один из величайших ныне живущих писателей, кажется, что нам описывается одиссея бедного неудачника, что ищет себя, пытается выбраться из бедности, что-то там себе пописывая – то в газету, а то и для собственного удовлетворения, но ничего у него не клеится. Однако, вряд ли книгу эту возьмёт в руки человек, не знающий о значении Гарсиа Маркеса, одного из главных писателей и публичных интеллектуалов конца XX и начала XXI века; нет ничего привлекательнее "истории успеха", хотя бы и закамуфлированной умным человеком под кудреватую исповедь. Эта книга, конечно же, ещё и пособие (впрочем, ни в коем случае не неповторимое, следовательно, совершенно бесполезное) по тому «как стать писателем», хотя непосредственные «творческие поиски» начинаются у Габриеля Гарсиа Маркеса далеко за половину этого совсем не тонкого тома; в основном же первая часть книги напоминает этнографический атлас, до предела набитый демонстрацией того самого «Карибского менталитета», что свойственен жителям побережья... Неразличение реальности и вымысла (мифа), опирающегося на богатую фольклорную традицию, описываемую методом остранения – вот что, собственно говоря, и лежит в основании того самого «магического реализма», которого разрабатывали десятки латиноамериканских писателей, но символом которого, почему-то, выпало стать именно Г.Г.М. Реальность всегда богаче и изощрённее (разнообразнее) вымысла, нужно лишь найти ракурс, когда самые обыкновенные предметы и явления отбрасывают такие таинственные и загадочные тени, что «в темноте вишнёвый куст сойдёт за человека…» У нас примерно так же поступает Юрий Буйда, чьи фантасмагории почти всегда имеют чёткий подстрочник реальности. «Книга, которую я пытался писать, была чистой напыщенной выдумкой, без какой-либо опоры на поэтическую правду…» ( прощание с Матёрой ) 1 comment|post comment

Вим Вендерс "Картины с поверхности земли", ММАМ [23 Apr 2012|07:08pm] «Вим Вендерс в ММАМ» на Яндекс.Фотках Я эту выставку уже видел ровно десять лет назад в Бильбао и, возможно из-за заковыристых особенностей архитектуры местного музея Гуггенхайма, отложились в памяти как событие сказочной важности, всё это время подспудно влияя на мои фотографические дискурсы, виляя мной в сторону жаренной экзистенциальной шизофрении, активно переживающей ощущения пространства. Вчера прочёл у Кононова во «Фланере», что «в каждом пустом месте обитает абсолютный дух»: переживание пространства выводит нас за рамки ощущения смертности, так как противопоставляет временному потоку другой, ему перпендикулярный. Другое дело, что переживание пространства, его видимой, и, главное, незримой драматургии (сплетение и расплетание потоков, реперных точек, высей потолка, или же, напротив, его давление, темнота углов и т.д.) не может длиться особенно долго – во-первых, это крайне сильные переживания; во-вторых, они сколь сильные, столь и неопределённые, да? Работы Вендерса – большие, выстиранные и отжатые сквозь фотофильтры лайтбоксы, жующие и переживающие зримо явленное (через пустоту и как бы случайность) одиночество территорий; зачуханных, заурядных, чья ценность – в том, что именно они (пустая дорога, фасад закусочной) и были выхвачены оптическим щелчком живого, да, к тому же, ещё и известного человека. Известность, кстати, важное свойство современной повсеместной фотографии: известностью, в отличие от гаджета, похвастаться могут не все, поэтому подписанный снимок автоматически отличается от анонимного (под подписью я имею ввиду узнаваемость ника, фамилии, псевдонима), поскольку в его прочтение вплетается масса дополнительной, извне привнесённой информации, количество которой на выставке кинорежиссёра, понятное дело, доходит до максимума. Дело даже не в том, что снимки эти, разогнанные до размеров фрески и вольготно развешанные в бенефисном зале без перепонок, продолжают тематику и дискурсы вендеровских фильмов (прежде всего, конечно же, вспоминается «Париж, Техас», полностью вылепленный в подароидной гамме), но с фильтрах нашей памяти и нашего восприятия, зачем-то сцеживающего ту или иную информацию до состояния творожка. Музей, биеннале, Вендерс. А ещё Бергман в соседних залах, Остоженка, Свиблова etc. ( на луне не растёт ни одной былинки ) post comment

Ай Вэйвей "Америка 1983 - 1993. ММАМ [23 Apr 2012|11:58pm] По фотографиям Ай Вэйвея совершенно не видно, что это одна из главных артистических величин современного искусства: две сотни чёрно-белых фотографий, выбранных из десяти тысяч, сохранившихся с тех времён (1983 – 1993, по тысяче фотографий за год, что ли?!), когда молодой посланец элиты коммунистического Китая приехал на учёбу в Нью-Йорк, оказываются обычным дневником путешествия и вживания в новую среду. Развёрстанным [фото]блогом, важность которого возникает постфактум, когда свидетель сам становится объектом поклонения - и это ещё один случай интереса, оказывающегося шире конкретных изображений (это, впрочем, касается большинства выставок ММАМ, которые манят и подмигивают темами и вариациями, как бы не пуская внутрь; обозначают явление, но не раскрывают его, заставляя скользить внимание за стеклянной поверхности стильных паспарту. Архетип, запечатлённый в вольтеровском «Простодушном» (и называемый Шкловским «отстранением») действует и здесь, помогая молодому китайцу увидеть и зафиксировать то, что аборигенам кажется данностью. Особенно доставляет пристальное внимание к фигуре Алена Гинзберга, его квартиры-берлоги, его поз и гримас (этим фотографиям выделена пара отдельных стен), из-за чего Шабуров, зловещим шёпотом поинтересовался у меня сексуальной ориентацией Вэйвея, точно я знаю его лично. А ведь там, помимо Гинзберговской агеографии фотографии трансвеститов обоих полов и прочие символы столичной вольности, такие же непреходящие, как, скажем, Дмитрий Александрович Пригов для Москвы того же самого времени и той же самой роли эмблемы центровой богемности (поэтической авангардности, ощущения !причастности!). Хотя, возможно, в каждом виде искусств есть или были свои Приговы и Гинзберги. Сами же по себе фотографии, ну, ничего особенного, я же говорю – «дневник путешествий» молодого человека (тем более, ещё и не особенно структурированный), которому ещё только предстоит интернациональная карьера. Которая, не факт, что могла бы состояться; тут, ведь, иное важно – светлая и сверкающая, посверкивающая движуха, которыми бликуют снимки, есть обаяние молодости, исполненной оптимизма и радужных планов. Достаточно посмотреть на нынешние многочисленные автопортреты Вэйвея, чтобы увидеть, что интернациональная востребованность особого счастья не добавляет. ( сила и слабость non-fiction ) post comment

navigation [ viewing | April 23rd, 2012 ] [ go | previous day|next day ]