| Дневники Л.В. Шапориной (3). Сороковые годы |
[27 Nov 2012|02:48pm] |
Записи военных лет у Шапориной самые длинные, подробные, дотошные: писанина – единственное, что отвлекает, способно отвлечь, «переключить внимание» (вслед за Пьером Безуховым, сформулировавшим эту психотехнику, Шапорина «переключает внимание», заставляя отвлечься от ужасающих бедствий кругом повседневных забот, связанных с выживанием), из-за чего становятся понятными мгновенные переключения тематических регистров внутри записей, жесткий монтаж, удивлявший ещё в записях тридцатых годов.
Хронический голод, бомбежки и ужасы советского быта описываются Любовь Васильевной во всей их ужасающей повседневности, обыденности. Трупы, каннибальство, бесчеловечность официальных институтов и редкостная душевная щедрость людей, помогающих последним. Постоянные смерти близких и далёких, красота опустевшего Ленинграда, списки цен и норм хлеба. Работа медсестрой и попытки воскресить кукольный театр, писание статей, холод в комнатах. Бессилие.
Блокадные записки Шапориной, готовой умереть в любой момент, впрочем, как и блокадная проза Лидии Яковлевны Гинзбург завораживают (здесь пригодно именно это слово) особым беспримерным состоянием, сочетающим бытовуху жизненного уклада с мощным экзистенциальным горением, движимым не только инстинктом самосохранения, но и какими-то духовными мотивациями.
Иногда, вспоминая о еде, Шапорина ругает себя за недостаточную силу воли, однако, дух её, благородный и аристократический, только крепнет день ото дня, наливаясь дополнительными оттенками. На последние деньги она, вместо еды, покупает книги у букинистов, так как во время обстрелов нужно же чем-то заниматься, что-то читать; ходит в церковь.
( Блокада и после )
|
|
| Пресс пресса |
[27 Nov 2012|05:39pm] |
Читая дневники Шапориной, не могу отделаться от нескольких, связанных между собой ощущений, имеющих едва ли не физиологическую выраженность. Они связаны с давлением на человека, характер которого меняется. Шапорина время от времени выплёскивает какие-то клаустрофобические эмоции, связанные с замкнутым характером жизни в СССР: закрытые границы и тотальный контроль, помноженные на глупость и низость человеческой натуры превращаются в непереносимую гремучую смесь, от которой невозможно отделаться, ибо она повсюду. В сравнении с теми временами, все наши страхи и сложности кажутся игрушечными (хотя, конечно, против прежних, экологически чистых и сильных поколений, мы и есть дети – порода не просто мельчает, она вырождается, выродилась) хотя бы потому, что поле битвы теперь, чаще всего, носит умозрительный характер – давление осуществляется и происходит внутри полушарий через всё проничающие медиа-излучения. От них не скрыться, даже если «выключить телевизор» и фильтровать Интернет, даже если непоправимо уехать: всюду настигнет. Идеология, странным образом, связана с телом, с телесностью, она воздействует не через извилины, но через сугубо физиологические реакции, переправляемые головой (и в голове) в мокрый остаток принадлежности к той или иной культуре (цивилизации, общественной формации). Клаустрофобия эта оказывается, странным образом, телесного происхождения и, таким образом, совершенно неизбывна, где бы не осуществлялось давление, внутри или снаружи.
Ну, то есть, получается, «на самом деле», это история про духовную силу и «тайную свободу», освобождение от материи и материального, вполне себе традиционная история, лишний раз подтверждающая тезис о незыблемости человеческого нутра.
|
|
| Число, веря |
[27 Nov 2012|08:13pm] |
|
Промозгло, хотя и безветрие (хотелось написать «безверие»): с ветром влажность имеет тенденцию нарастать, схватывая за коленки. Первый снег лёг на землю точно зубная паста на похмельный рот, смешавшись с комьями чёрной земли, он ещё не сливочное масло и, тем более, не мороженное, но, пока, маргарин, а ещё точнее – комбижир, за которым давились в очередях блокадные ленинградцы. Подходя к дому, подумал, что нынешние гаджеты учат фасеточному зрению: реальность раскладывается на пиксели, становится зернистой, зёрна прорастают. Вот, откуда, вероятно, такие настойчивые, постоянно всплывающие, мысли о возможном конце света.
|
|
| Список о том, что такое одиночество |
[27 Nov 2012|11:38pm] |
Когда следишь, как смыливается мыло
Когда выходные переносятся тяжелее, чем будни
Когда возрастает значение прошлого, воспоминаний
Когда смотришь, как загораются окна в доме напротив
Когда смотришь, как вода утекает в раковину и не можешь оторваться
Когда разговариваешь с киоскёрами и продавцами
Когда разговариваешь с соседями по лестничной клетке и с соседями по подъезду, как бы невзначай останавливаясь возле лавочки
( пожалуйста, предлагайте свои черточки, постарайтесь продолжить список )
|
|
