На улице идёт дожж, а у нас идёт концерт
К вечеру обещают гололёд (помните, в "Весёлых ребятах", была замечательная шутка: на дорогах - гололедица, в магазинах - безвкусица. Что-то мне сегодня... нездоровицца..." Кнышев, конечно). Читаю "62. Модель для сборки".

Толстяк заказывает "кровавый замок", за соседним столикам читают газету, рассказчик только что купил на бульварах книжку М.Б. Всё это соединяется вместе и образует дыру в пространстве, засасывающую рассказчика и повествование. Потом возникают стихи (то ли ассоциации, то ли сны) и тема анонимных невротиков, которых так и хочется разыграть. Снова - метафизика городских пространств, снова - компания бездельников, рассуждающих на разные темы и слушающих джаз. Флуктуации и утолщения пространства, тромбы, возникающие в складчатых поверхностях из заусениц повседневности.

Главная тема "62" - интенции, интенции интуиции, то есть отношения между людьми и территориями, между предметами и словами, означающими и означаемыми, сочетания пальто и письменного стола, ворона и яичницы. Невидимые, незримые мостики, паутинки-сопельки, связывающие разных субьектов в объектные отношения.
Где-то в "Выигрышах" (кажется, в одном из монологов Персио, уже давно не могу найти) есть идея вычерчить график всех движений всех поездов, с тем, чтобы они образовали нечто, напоминающее, например "Гитариста" Пикассо (никто не помнит этого места?). Так и здесь - описываются взаимоотношения, но уже не поездов (как чего-то материального, помноженного на нематериальность отношений друг с другом), а всего-что-вокруг, проявлений городского хозяйства, среды: вдруг в сознании вознкает и распускается некий куст, ты выпадаешь-попадаешь в какой-то особенный коридор, метрополитен собственных отношений с теми, с тем, что рядом. Там есть кольцевая и радиальные, и они тоже, и они тоже, взаимодействуют между собой. Расцветает куст и ХК старается отследить, как он вырастает, возникает из зёрнышка случайных совпадений, вспыхивает, как какое-нибудь пятно на солнце и тут же угасает.

Поэтому отдельные фазы "62" - описания и графики таких вот трепыханий и мерцания. Особенно интересно описываются разговоры, то вдруг, все начинают говорить хором, то, вдруг, замолкают, ангел пролетел, или отвлекаются на вид в окне; описывается то, что невозможно описать; то, что принципиально не поддаётся описанию - внутреннее кино, который каждый снимает, опираясь на постоянно изменчивую, подвижную среду отношений. Этакий слоёный студень всё время сотрясаемый мысленными мыслями и ассоциативными ассоциациями.

vadimus@lj, мы, обществено анонимных невротиков, читающих Бютюра, тоже ждём тебя, ждём тебя, ждём, и в небе могилы копаем: там нет тесноты. Здесь совсем нет солнца, приходится есть витамины, Шухова бахня зябнет на ветру под мелким дождичком. Вечерами она блистает, вычерчивает, с помощью прожекторов, в небе перекрестья, а днём умолкает, как Золушка, потерявшая туфельку, словно бы съёживается.