Cемейство Паслёновых
Томаты и картофель, как известно, принадлежат одному семейству – паслёновых. Разные, словно верх и низ, корень и крона, красное и бурое, читатель ждёт уж лёд и пламень? Не дождётся: ибо, напротив, мы перейдём к схожести. Помидоры и картошка, приятной обтекаемой формы, одинаково однолетни и двудольны – подобно многим другим травам и кустарникам, лианам или небольшим деревцам, состоящим в близком родстве.
Но съедобными в семействе, кажется, можно считать только два одомашненных выродка-исключения. Остальные паслёновые удивительно ядовиты. Тем не менее, их, в то же время, используют в фармакологии. Скажем, скополия, растущая на Кавказе, содержит алкалоиды (атропин), Крымская белладонна, или какая-нибудь незаметная красавка, между прочим, верное спазмолитическое средство, содержащее болеутоляющие вещества.
А есть ведь, ещё и белена.


Сократ в диалоге Платона «Федр» рассказывает о двойственной природе письма, лучшего средства для забывания. Ибо придумано оно древними не для памяти, но припоминания – припоминают же извне, доверяя посторонним знакам, а не изнутри. Само греческое слово «средство» (pharmakon) имеет два прямо противоположных значения: яд и лекарство. Точно в жизни. То есть, в живой природе. Природе вещей, животных и даже растений.
И если всё растущее имеет души, то души паслёновых живут в картинах абстрактных экспрессионистов нью-йоркской школы. На широкоформатных, фресками неоштукатуренных полотнах Марка Ротко. В огромных, однородно-неоднородных, подтаявших пятнах, раскрашенных капельницами в гигантские кляксы инфузорий-туфелек, выскакивающих, если сильно надавить на глаза.