Letter

Вот получил от Темирова письмо про Бродвей. Для информации вывешиваю, вдруг кому интересно: Ионеско, Бродвей, все дела...

Ой, где был ... Так вот: пришёл я туда, а там сперва никого, а потом
они. Ну, и я. Хотя были и наши тоже, но мало, и "браво" потом они
кричали, те, которые наши. А я не кричал, потому что я в стороне и к
ним себя не причисляю. Неестственно так было всем (и мне в их числе)
слушать это "браво, браво, браво, браво" под мерный прибой
аплодисментов, дурацки. А с другой сторны -- всё же вот, кроме наших
(своих, до изестной степени, а до степени, потому что уж больно ваши
тут все эти наши) и их никого не слышал я, значит вот мы-то тянемся, и
пожалуй, сильнее всех их даже, потому что на наших там спектаклях я их
вообще никогда не видел. Не слышал, а видеть -- может и видел.

http://www.pearltheatre.org/



Итак, Нью-Йоркские театры Off и Off Off Broadway запустили в
новооткрытый сезон петуха -- Ионеско. С 6 Сентебря по 1 Декабря
осенний фесиваль Ионеско, организованный Untitled Theater Company #61.
Якобы первый фестиваль, где к показу представлены все его работы,
общим числом 39. Задействовано 16 Манхеттенских театров, и в одном из
них я только что был.

http://www.untitledtheater.com/

С творчеством Ионеско я ранее был знаком не слишко близко, покаюсь --
до известной степени шапочно, поэтому многие слова мне стали доступны
только в английской версии, хотя учитывая его (Ионеско)
румынско-французскость это не должно быть слишком важно.

http://www.imagi-nation.com/moonstruck/clsc19.html

Да, среди всего фестиваля (с 6 сентября по 1 декабря), 16 театров, 39
постановок есть 1 (один) спекаткль в определённый день стоящий 35
баков, все остальные всегда -- 15. Нужно ли говорить, что сегодня
именно тот день и я пошёл именно на тот спектакль. Конечно не зная
вообще о ценах на билеты; да и после Broadway Show вообще не
расстраиваемый любой суммой за представление -- а всё же
симптоматично.

http://afr.com/

Играли Exit the King, не знаю как по-русски.
http://www.bel.ru/news/belgorod/show_one.shtml?id=3646
Вот, знаю: Король умирает. Уходит, я бы сказал, выходит из и навсегда.

И вот что я думаю по поводу произошедшего у меня на глазах:

Очень многие зрители являли собой людей пожилый, некоторые -- пожилых
чрезвычайно. Пары вели церемонно, сквозь зал, громча шепча: watch your
step, пары ковыляли. Одинокие, и, как следствие, бодрые старички, сами
занимали свои места, вполне импозантные в роговых оправах. Я был
удивлён обилием senior citizens на вечно молодом хохмаче Ионеску. Но
вида не подал.

Спектакль начат был прямолинейно и вяло, с прозрачными монологами на
отчётливейшем английском, с прямым светом потолочных пушек, с блеклыми
в их свете костюмами, с амимичной корейско-китайской служанкой.
Действие шло пунктирно -- то длиннющий моно-диа-лог, то перебежки по
сцене, то пшют-солдафон на потеху публике, в орденах и с аксельбантом,
выкрикивающий имена персонажей по мере их появления. Я как-то отёк в
кресле и задумался уже о другом, механически чёркая в умственном
записничке -- конвенциональный театр ... классическая режиссура ...
закостеневшая в вишнёвом-сале-или-что-тут-у-них-принято игра актёров
... уверенная тройка в моей тебели о рангах, текстом возможно вытянут
на четыре ...

Я тогда не знал, что 35 за билет -- это самый дорогой вход на всём
фестивале и ничего особенного не ждал.

Интерес пробудила композиция актёров, стоявших на сцене втроём в одну
линию, но не впритык, а в разрядочку, и изрядную. Вот-те,
патриотически зазлопыхал я, Станиславского могли бы им и преподать. Но
помимо странного построения у актёров ещё бегала реплика от одного к
другому, я стал вертеть головой, как и все, и начал погружаться в их
сцену, в американскотрактованную наррацию Ионеско.

И вся конвенция начала лететь к чертям, а серость и блеклость
происходящего расползлась, как горящая плёнка в прожекторе, оставляя
чёрные и чистого цвета пятна. Начало, обыденное, очень скоро поплзло
круто вверх в "абсурд", но такой плавной, бесшовной экспоненты я не
видел попросту никогда. В "абсурд", потому что ретроспективно
очевидным становится абсурдность начала и истинность, верность,
жизненность финала. Спокойные декорации, развешанные по сцене бордовые
флаги -- Berenger I (имя и порядковый номер короля)-- что может быть
абсурднее нелепости такой постановки. Солдат кричал Long Live the
King, и ему переставали верить после первый фразы, и было ясно, что
король обречён ...

У короля две жены, вторая из которых скорее прошедшая канцелярские
препоны любовница. И в утренней встрече двух женщин видно было, что
одна пожила и умна, а другая смотри выше. И королева Маргарита (в
королевской мантии), и королева Мари (скорее в мантильи) обсуждают
ситуацию с королевством -- в нём дыры, в дыры проваливается политех,
сколь его не перестраивай, края королевста отваливаются в пропасть и
площать страны уменьшается, как шагреневая кожа.

Королева Мари потрясающе играют глупенькую и любящую королеву. Легко
играть роль "характерную", волевую -- сыграть же трепетную лань без
присущей им театральной волоокости, только на острие носика, каблучках
и мастерстве -- достойно уважения. Умоляет она королеву Маргариту
(Марго, как она ни разу не была названа в пьесе) не говорить королю,
что сегодня его последний день, и сама не верит в это. Я, наровне с
залом, заметно оживаю, когда Маргарита говорит -- Король, вы умрёте к
концу этой пьесы.

И Король умрёт, конечно.

В отчаянии он отвроачивается к стене с трещиной идущей поперёк
гравировки Berenger I, и поварачивается уже полностью поседевшим
белёсым старцем с испариной на лице.

Король замечательно стар, и замечательно сыгран -- он беспомощен,
безвластен, его последние два министра пошли ловить рыбу да упали в
речушку, которая сама упала в бездонную расщелину, его приказы
безвластны, он дрожарук и сутул, в простом алом плаще (знаменущем
собой все королевские регалии вместе) и в галстуке.

Король не хочет умирать. И, так как он прожил более четырёхсот лет,
это, несомненно, абсурд.

Я говорил о пожилых людях, наполнявших зал -- сцена, когда все актёры
встали лицом к публике и стали истово умолять всех нас, мёртвых, уже
умерших, рассказать и показать королю, как без страха встретить смерть, как
прийти к ней подготовленным, рассказть, как это было с нами самими,
эта сцена серьёзно напрягла зал, посеяла гнетущее волнение.

И так я смотрел, сцена за сценой, кажущуюся простой игру актёров в
кажущейся простой композиции, и секрет ускользал от меня. Жизнь
абсурдна. Жизнь не может быть плохой -- это просто взаимоисключающие
термины. Так говорил Ионеско.

Загадка, как конвенциональная постановка становится шедевром, где
наступает перелом и возникает то чудо театра, о котором столько писано
и так редко (никогда прежде) не видано. К концу видна тонкая вышивка
накидки королевы, кремовый оттенок ткани, свет на сцене подсвечивает
только самих актёров. Король садится на трон, который -- офисное
кресло, и умирает, а королева произносит -- вот видишь сколько было
напущено тумана из-за ничего, many fuzz about nothing, отсылая к
шекспировскому much ado about nothing. Незадолго неуклюжий до поры
военный персонаж поведал, что его возлюбленный король быль всем -- и
братьями Райт, и братьями Монгольфьер, изобрёл и вохдухоплавание и
позднее самолёт, построил автомобиль, писал пьесы под псевдонимом
Шекспир, и ещё всё-всё-всё, и всегда своими руками -- на что
подошедшая китайская служанка замечает, что он сам ничего не может
сделать, и чуть зсориться раковина, как зовёт сантехников.

Я шёл по улице святого Марка и разумывал об увиденном, когда дама
впереди меня сказала своей товарке -- "она мне показалась красивой
женщиной, знаешь, даже несмотря на этот нарост на носу". Осенний
фестиваль Эжена Ионеску в Манхеттене удастся -- уже удался.

В целях возлюбленной интерактивности убедительная просьба
неукоснительно следовать всем ссылкам и не поддаваться при этом на
провокации.

P.S. Это всё, конечно, такой полу-газетный текст, фарс, по духу сродственный
работам румынского драматурга. Не ставящий себе целью взорвать изнутри
описываемый конструкт, обнажив "абсурдность", а одетый в вывернутое
наизнанку домино хохочущий арлекин.

P.P.S. Денис, надеюсь ты будешь не против, если я отправлю копии этого
частного письма ещё нескольким частным лицам, Диме, Оле -- вообщем,
всем своим :-) При этом я настиваю, что это письмо частного лица
частному лицу, состоящее из описания частной жизни, а ни что иное.