|
|
Пишет Paslen/Proust (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} paslen)@ 2009-10-18 03:28:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Под землей и по земле. Лабиринт Орта
Сегодня в городе, вероятно, день солидарности с трудящимися Африки - на многих площадях бьют в бубны и в тантамы. Толпа вежливо неистовствует. Солнечно и выходно, по всем паркам сидят компашки и распивают. Распивают и закусывают, обычай у них тут такой: чтобы стать ближе к земле или слиться с землей. Даже на огороженных и охраняемых, всё равно гуляют не только вертикально, но и горизонтально. Впрочем, в Бсн дозволяется очень даже многое, не только это.
Кстати, нужно ли говорить, что в городе у моря нет практически общественных туалетов (за исключением площади Ангелов и площадки рядом с павильоном ван дер Роэ, сегодня, правда, две кабинки воткнули у Арки, всё-таки, чёрные дети, всё может быть)? Конечно, нужно, ибо с одной стороны, это этнографическое наблюдение многое говорит о характере местных жителей, а с другой, про отношение всех тут живущих к тому, что вокруг да около: ну, да, природа, откуда пришло, туда и уйдёт; тем более, что главные улицы средневекового города были стоками (Рамбла в том числе).
Возле Триумфальной Арки, куда подался после прогулки по Сиютадели (Игорь, так я и не нашёл в ней музей модерна), спустился в метро, под землей было необычно прохладно, без спёртости и духоты, так как планктон сидит дома и воздуха не портит; по перрону катил, в самой что ни на есть непосредственной близости от края, скейтбордист. С другого перрона ему закричали полицейские, замахали руками.
Нет, они, служители правопорядка, не засвистели, не достали наганы, но начали кричать и тогда скейтбордист вытащил из ушей затычки и взял доску под руку.
Ну и пошёл дальше по своим скейтбордистским делам: инцидент исчерпан.
А я покатил на северо-восток, в парк района Орта с лабиринтом. Парка этого нет ни в путеводителе, ни на карте: машины ученики подсказали, а Вера Михайловна объяснила как добраться. Добираться долго - это предпоследняя станция на зелёной ветке, практически уже предгорья.
Станция Мундет совсем новая, модерновая, с большим холлом, из которого выходишь на местный МКАД - с одной стороны, где город, какие-то новые дома, а с той, что со стороны гор, сплошные стадионы и футбольные поля, на которых кипит спортивная жизнь.
Возле велотрека мне понравился скромный многосоставный памятник, которого не миновать, если идти по мостику в направлении Лабиринта: на холме стоит огромная, в три-четыре человеческих роста буква А из белого бетона, а дальше, чуть в отдалении, другая буква А, но уже разобранная, части её валяются на траве.
Между этими двумя огромными литерами рассыпаны знаки препинания. Вариантов трактовок может быть масса: от восхищения спортом, перед которым немеют буквы, не способные выразить радости от побед и огорчения от поражений - и до ехидной реплики по поводу любителей античных развалин, которые деконструируются не только временем, но и сознанием.
Эта трактовка весьма актуальна в преддверии парка Лабиринт, которому хотя и двести, без малого, но посвящён он античной мифологии.
При правильной раскрутке, парк Лабиринта вполне мог бы стать культовым местом - здесь снимались некоторые сцены кинобестселлера "Парфюмер": в центре роскошного многовекового парка и в самом деле выращен зелёный лабиринт, в котором легко потеряться. Хотя всю мазу ломают дополнительные ворота с другой стороны от входа, упрощающие задачу.
Но парк и сам по себе правильно и жирно устроен (вход 1, 4 евро): зависая над городом, изображающем море, стоит раскидистая, точно дерево, терраса с лестницами, обтекающими лабиринт, с романтическим ручейком с утками и красными рыбками, который так и называется "романтический ручеек", с гротом Эрота и, если ещё чуть выше подняться с неоклассическим павильоном, изображающим древнеримскую постройку с нимфой посредине.
Все это весьма, кстати, напоминает Парк Гуэль, построенный на сто лет позже, точнее, понятно, что Пару Гуэль - пародия или, точнее, пастиш, обыгрывающий привычки классицистического убранства, смешивающего жёсткую выделку с лёгко наброшенной, поверх туники, стихийностью,легкой и продуманной неопрятностью.
Хотя и не барокко, но складок больше, чем лакун и зияний.
Но, главное, конечно же, лабиринт, выстриженный из кустарника, похожего на можжевельник; видно, как долго ему придавали форму и давили стихийный рост сетками. Внутри, понятное дело, сплетения аллей, особенно выразительное когда уже темнеет и солнце начинает садиться за соседнюю гору.
Туристы блуждают, дети бегают стайками красных рыбок, хотя, несмотря на игрушечность, вряд ли лабиринт, в полтора или два человеческих роста высотой, можно назвать детской приблудой: потеряться внутри - самый странный страх из всех доступных осмысленному младенцу.
Тем более, что понарошку так понарошку, но зудит же необъятное где-то чуть пониже груди, тем более, что внизу - пыльная пыль, а вверху - стремительное темнеющее небо.
Ну, потом, миновав центр со скульптурой и расположившимися на пикник, ты выходишь, точнее, тебя выводят, переложить ответственность на другого, собственно, и означает избавление от какого бы то ни было страха.
Ещё полчаса блужданий по зелени и парку, устроенному как стихотворение, и на тебя ниспадает душеподъёмное благолепие.
Ну, точно, безветрие, когда ветра нет, солнце исчезло за горизонтом, будто бы притушив звукиморя города в партере и тогда понимаешь, что поймал ритм - свой собственный или этого места, города и парка, всего вместе.
Возможно, всё проще и ты успокоенный потому что не взял в "Дынном дистрикте" обычную сумку через плечо, но сейчас, когда спускаешься вниз, мимо Эрота и обломка фриза с Ариадной и Энеем, истово веришь, что спокойствие это навечно и ничто больше в жизни не сможет выбить тебя из седла.
Лабиринт, помимо прочего (метафоры постоянной необходимости делать выбор, инвариантности развития любой истории) это же еще и замедление, узаконенная тормознутость и возможность затормозить, ну, да, совпадение с ритмом: и тогда структура окружения начинает работать на тебя; или же несовпадение, чреватое приступом клаустрофобии, которое следует перетерпеть, чтобы, таки, совпасть.
И за ощущение это парку Лабиринт Орта особенное спасибо.
Ну, а потом, путь, проделанный под землей, удвоился путешествием пешим ходом. Правда, от Мундет, с её окружной дорогой, спуститься не удалось, отсчитав пару станций, оказался на Vallcarca, куда уже ездил за впечатлениями к Парку Гуэль (только на этот раз вышел с другой стороны, точно забежал посмотреть картинку с той стороны зеркального стекла) и углубился в Грасию.
Грасия хороша и своеобычна. Её трудно описать, так как она более сиюминутна и ситуационна, чем прочие районы города.
Грасия подвержана изменениям, поскольку она не слишком ухожена и не сильно гордиться собственным статусом, но тут тоже хорошо и жирно, хотя на Эщампле, в который она незаметно переходит у очередной станции метрополитена, ещё жирнее.
Fontana. Diagonal. Passeig de Gracia. Каса Мила, похожий из-за подсветки на бумажный китайский фонарик. Толпы людей с белыми псами.
Ты приходишь в себя в лабиринте готического Борна, продвигаясь в сторону Триумфальной арки, где пять часов назад спустился под землю. Обычным своим путём, мимо дворов с тёмными расщелинами улиц, мимо мусорок и закрытых на ночь магазинов со скидками.
Окрестности парка, где стоит Триумфальная арка (к ней от Сиютадели ведёт аллея, с двух сторон засаженная платанами и фонарями, которые Гауди спроектировал похожими на строительные краны, предугадав затяжной прыжок строительства СФ), водоразделом между старым городом и нашим, оглашаются барабанной дробью, здесь продолжается музыкальный марафон в пользу тружеников Чёрного континента. Небольшая толпа скромно беснуется вокруг музыкантов. На газонах сидят уставшие от субботы и от субботнего пикника люди.
Так хорошо, так спокойно.
Бонус
Красные рыбки. Не Матисс Мобилография
Сегодня в городе, вероятно, день солидарности с трудящимися Африки - на многих площадях бьют в бубны и в тантамы. Толпа вежливо неистовствует. Солнечно и выходно, по всем паркам сидят компашки и распивают. Распивают и закусывают, обычай у них тут такой: чтобы стать ближе к земле или слиться с землей. Даже на огороженных и охраняемых, всё равно гуляют не только вертикально, но и горизонтально. Впрочем, в Бсн дозволяется очень даже многое, не только это.
Кстати, нужно ли говорить, что в городе у моря нет практически общественных туалетов (за исключением площади Ангелов и площадки рядом с павильоном ван дер Роэ, сегодня, правда, две кабинки воткнули у Арки, всё-таки, чёрные дети, всё может быть)? Конечно, нужно, ибо с одной стороны, это этнографическое наблюдение многое говорит о характере местных жителей, а с другой, про отношение всех тут живущих к тому, что вокруг да около: ну, да, природа, откуда пришло, туда и уйдёт; тем более, что главные улицы средневекового города были стоками (Рамбла в том числе).
Возле Триумфальной Арки, куда подался после прогулки по Сиютадели (Игорь, так я и не нашёл в ней музей модерна), спустился в метро, под землей было необычно прохладно, без спёртости и духоты, так как планктон сидит дома и воздуха не портит; по перрону катил, в самой что ни на есть непосредственной близости от края, скейтбордист. С другого перрона ему закричали полицейские, замахали руками.
Нет, они, служители правопорядка, не засвистели, не достали наганы, но начали кричать и тогда скейтбордист вытащил из ушей затычки и взял доску под руку.
Ну и пошёл дальше по своим скейтбордистским делам: инцидент исчерпан.
А я покатил на северо-восток, в парк района Орта с лабиринтом. Парка этого нет ни в путеводителе, ни на карте: машины ученики подсказали, а Вера Михайловна объяснила как добраться. Добираться долго - это предпоследняя станция на зелёной ветке, практически уже предгорья.
Станция Мундет совсем новая, модерновая, с большим холлом, из которого выходишь на местный МКАД - с одной стороны, где город, какие-то новые дома, а с той, что со стороны гор, сплошные стадионы и футбольные поля, на которых кипит спортивная жизнь.
Возле велотрека мне понравился скромный многосоставный памятник, которого не миновать, если идти по мостику в направлении Лабиринта: на холме стоит огромная, в три-четыре человеческих роста буква А из белого бетона, а дальше, чуть в отдалении, другая буква А, но уже разобранная, части её валяются на траве.
Между этими двумя огромными литерами рассыпаны знаки препинания. Вариантов трактовок может быть масса: от восхищения спортом, перед которым немеют буквы, не способные выразить радости от побед и огорчения от поражений - и до ехидной реплики по поводу любителей античных развалин, которые деконструируются не только временем, но и сознанием.
Эта трактовка весьма актуальна в преддверии парка Лабиринт, которому хотя и двести, без малого, но посвящён он античной мифологии.
При правильной раскрутке, парк Лабиринта вполне мог бы стать культовым местом - здесь снимались некоторые сцены кинобестселлера "Парфюмер": в центре роскошного многовекового парка и в самом деле выращен зелёный лабиринт, в котором легко потеряться. Хотя всю мазу ломают дополнительные ворота с другой стороны от входа, упрощающие задачу.
Но парк и сам по себе правильно и жирно устроен (вход 1, 4 евро): зависая над городом, изображающем море, стоит раскидистая, точно дерево, терраса с лестницами, обтекающими лабиринт, с романтическим ручейком с утками и красными рыбками, который так и называется "романтический ручеек", с гротом Эрота и, если ещё чуть выше подняться с неоклассическим павильоном, изображающим древнеримскую постройку с нимфой посредине.
Все это весьма, кстати, напоминает Парк Гуэль, построенный на сто лет позже, точнее, понятно, что Пару Гуэль - пародия или, точнее, пастиш, обыгрывающий привычки классицистического убранства, смешивающего жёсткую выделку с лёгко наброшенной, поверх туники, стихийностью,легкой и продуманной неопрятностью.
Хотя и не барокко, но складок больше, чем лакун и зияний.
Но, главное, конечно же, лабиринт, выстриженный из кустарника, похожего на можжевельник; видно, как долго ему придавали форму и давили стихийный рост сетками. Внутри, понятное дело, сплетения аллей, особенно выразительное когда уже темнеет и солнце начинает садиться за соседнюю гору.
Туристы блуждают, дети бегают стайками красных рыбок, хотя, несмотря на игрушечность, вряд ли лабиринт, в полтора или два человеческих роста высотой, можно назвать детской приблудой: потеряться внутри - самый странный страх из всех доступных осмысленному младенцу.
Тем более, что понарошку так понарошку, но зудит же необъятное где-то чуть пониже груди, тем более, что внизу - пыльная пыль, а вверху - стремительное темнеющее небо.
Ну, потом, миновав центр со скульптурой и расположившимися на пикник, ты выходишь, точнее, тебя выводят, переложить ответственность на другого, собственно, и означает избавление от какого бы то ни было страха.
Ещё полчаса блужданий по зелени и парку, устроенному как стихотворение, и на тебя ниспадает душеподъёмное благолепие.
Ну, точно, безветрие, когда ветра нет, солнце исчезло за горизонтом, будто бы притушив звуки
Возможно, всё проще и ты успокоенный потому что не взял в "Дынном дистрикте" обычную сумку через плечо, но сейчас, когда спускаешься вниз, мимо Эрота и обломка фриза с Ариадной и Энеем, истово веришь, что спокойствие это навечно и ничто больше в жизни не сможет выбить тебя из седла.
Лабиринт, помимо прочего (метафоры постоянной необходимости делать выбор, инвариантности развития любой истории) это же еще и замедление, узаконенная тормознутость и возможность затормозить, ну, да, совпадение с ритмом: и тогда структура окружения начинает работать на тебя; или же несовпадение, чреватое приступом клаустрофобии, которое следует перетерпеть, чтобы, таки, совпасть.
И за ощущение это парку Лабиринт Орта особенное спасибо.
Ну, а потом, путь, проделанный под землей, удвоился путешествием пешим ходом. Правда, от Мундет, с её окружной дорогой, спуститься не удалось, отсчитав пару станций, оказался на Vallcarca, куда уже ездил за впечатлениями к Парку Гуэль (только на этот раз вышел с другой стороны, точно забежал посмотреть картинку с той стороны зеркального стекла) и углубился в Грасию.
Грасия хороша и своеобычна. Её трудно описать, так как она более сиюминутна и ситуационна, чем прочие районы города.
Грасия подвержана изменениям, поскольку она не слишком ухожена и не сильно гордиться собственным статусом, но тут тоже хорошо и жирно, хотя на Эщампле, в который она незаметно переходит у очередной станции метрополитена, ещё жирнее.
Fontana. Diagonal. Passeig de Gracia. Каса Мила, похожий из-за подсветки на бумажный китайский фонарик. Толпы людей с белыми псами.
Ты приходишь в себя в лабиринте готического Борна, продвигаясь в сторону Триумфальной арки, где пять часов назад спустился под землю. Обычным своим путём, мимо дворов с тёмными расщелинами улиц, мимо мусорок и закрытых на ночь магазинов со скидками.
Окрестности парка, где стоит Триумфальная арка (к ней от Сиютадели ведёт аллея, с двух сторон засаженная платанами и фонарями, которые Гауди спроектировал похожими на строительные краны, предугадав затяжной прыжок строительства СФ), водоразделом между старым городом и нашим, оглашаются барабанной дробью, здесь продолжается музыкальный марафон в пользу тружеников Чёрного континента. Небольшая толпа скромно беснуется вокруг музыкантов. На газонах сидят уставшие от субботы и от субботнего пикника люди.
Так хорошо, так спокойно.
Бонус
Красные рыбки. Не Матисс Мобилография
