|
|
Пишет Paslen/Proust (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} paslen)@ 2009-10-22 00:36:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Выставка А. Майоля в "Ла Педрера"
На первых двух этажах Ла Педрера, одного из двух домов работы Гауди, стоящего на бульваре Грасии, вчера открыли выставку работ Майоля, рифмующуюся с ретроспективами Ф. Купки в фонде Хуана миро и М. Вламинка в «Кайша Форум».
Причём выставка эта не только и не сколько скульптур и их моделей, но и картин.
Выставка, привезённая из Франции (большая часть работ принадлежит фонду Дины Верни, недавно умершей натурщицы Майоля, её фонду и музею Майоля, который тоже принадлежал Верни) погружена в правильный полумрак. Окна занавешены (внутренние дворы-колодцы Ла Педрера настолько выразительны, что способны убить любую экспозицию), свет приглушен, серые ковровые покрытия скрадывают шаги – так, что возникает атмосфера вненаходимости, словно бы все эти бронзовые фигуры возникли тут сами. Выросли, точно лес.
И когда у одной из сеньор, осматривающих фигуры зазвонил телефон, недоумение было точно такое же, как если бы он загремел на симфоническом концерте.
«Ла Педрера» и её выставочный зал принадлежат одному из крупнейших испанских банков, позволяющих себе любую искусствоведческую блажь. Превосходные кураторские проекты сменяют один за другим. В прошлые свои приезды именно здесь я смотрел первую посмертную ретроспективу Дельво, а так же выставку на которой офорты Гойи чередовались с другими изображениями ужасов войны и военных действий.
Сам дом, построенный Гауди без единого прямого угла, со странными скульптурами и прогулочным пространством на крыше, со старинными лифтами и разными постоянными экспозициями на верхних этажах (самый последний, готически сводчатый, занимает выставка проектов самого Гауди – макетов и проекций, фильмов и природных предметов, на которые он ориентировался в своих архитектурных и визионерских фантазиях; на предпоследнем этаже реконструирована обычная жилая квартира эпохи ар нуво) способен сообщить любому культурному проекту такую энергетическую и эстетическую прочность, что в памяти останется никакими лакомствами несмываемое послевкусие.
А тут – Майоль и, в центре, ансамбль из четырех фигур «Сезоны», где есть «Весна», «Лето» и «Осень» с плодами в руках, но вместо «Зимы» воодружено «Цветение».
Начинал Майоль вместе с группой «Наби», под очень сильным влиянием Гогена, определившим отношение и к лепке женского тела – фигуристой, нутряной, хотя и избыточно гладкой, точно бы загорелой. Но важнее таитянок Гогена оказались стили сотоварией – Дени и Боннара, отсюда в живописи Майоля, поначалу несколько манерной, декоративная размытость пастельных тонов, лёгкий (или не очень) налёт многозначительности, символической флёр многосмысленности.
Ну, а скульптуры являются продолжением всех этих установок на утончённые и изысканные жесты, погружённые во вневременное какое-то пространство.
Ведь все эти многочисленные обнажённые хотя и имеют имена и названия, чаще всего обозначают некую обобщенность, женщину вообще и тело per se.
Особенно часто старец, доживший до 1944 года (в закутке транслируют документальный фильм, где он, с огромной бородой, склабится возле натурщиц) изображал главную свою музу, которой чуть позже и завещал труды своей жизни. Русскую красавицу Дину Верни узнаёшь сразу по суровой массивности налитых силой бёдер.
Однако более всего поражает боковой аттракцион, втиснутый бонусом возле стола с каталогами.
На одной из факультативных полочек разложены гипсовые, пластилиновые и бронзовые модельки отливок майолевских скульптур, рядом с которыми вклеены пояснительные аппликации слепым шрифтом.
И висит надпись о том, что можно трогать (вообще-то, на выставках «Кайша Каталуния» режим работы всегда весьма строгий, несмотря на то, что выставки всегда бесплатны) и нельзя фотографировать даже афиши, висящие внутри (снаружи фотографировать можно сколько угодно).
Эта часть предназначена тем, кто не видит, но может причаститься к монументальной судьбе творений на ощупь, осязая сами фактуры, габариты, холод, тепло, шероховатость…
На первых двух этажах Ла Педрера, одного из двух домов работы Гауди, стоящего на бульваре Грасии, вчера открыли выставку работ Майоля, рифмующуюся с ретроспективами Ф. Купки в фонде Хуана миро и М. Вламинка в «Кайша Форум».
Причём выставка эта не только и не сколько скульптур и их моделей, но и картин.
Выставка, привезённая из Франции (большая часть работ принадлежит фонду Дины Верни, недавно умершей натурщицы Майоля, её фонду и музею Майоля, который тоже принадлежал Верни) погружена в правильный полумрак. Окна занавешены (внутренние дворы-колодцы Ла Педрера настолько выразительны, что способны убить любую экспозицию), свет приглушен, серые ковровые покрытия скрадывают шаги – так, что возникает атмосфера вненаходимости, словно бы все эти бронзовые фигуры возникли тут сами. Выросли, точно лес.
И когда у одной из сеньор, осматривающих фигуры зазвонил телефон, недоумение было точно такое же, как если бы он загремел на симфоническом концерте.
«Ла Педрера» и её выставочный зал принадлежат одному из крупнейших испанских банков, позволяющих себе любую искусствоведческую блажь. Превосходные кураторские проекты сменяют один за другим. В прошлые свои приезды именно здесь я смотрел первую посмертную ретроспективу Дельво, а так же выставку на которой офорты Гойи чередовались с другими изображениями ужасов войны и военных действий.
Сам дом, построенный Гауди без единого прямого угла, со странными скульптурами и прогулочным пространством на крыше, со старинными лифтами и разными постоянными экспозициями на верхних этажах (самый последний, готически сводчатый, занимает выставка проектов самого Гауди – макетов и проекций, фильмов и природных предметов, на которые он ориентировался в своих архитектурных и визионерских фантазиях; на предпоследнем этаже реконструирована обычная жилая квартира эпохи ар нуво) способен сообщить любому культурному проекту такую энергетическую и эстетическую прочность, что в памяти останется никакими лакомствами несмываемое послевкусие.
А тут – Майоль и, в центре, ансамбль из четырех фигур «Сезоны», где есть «Весна», «Лето» и «Осень» с плодами в руках, но вместо «Зимы» воодружено «Цветение».
Начинал Майоль вместе с группой «Наби», под очень сильным влиянием Гогена, определившим отношение и к лепке женского тела – фигуристой, нутряной, хотя и избыточно гладкой, точно бы загорелой. Но важнее таитянок Гогена оказались стили сотоварией – Дени и Боннара, отсюда в живописи Майоля, поначалу несколько манерной, декоративная размытость пастельных тонов, лёгкий (или не очень) налёт многозначительности, символической флёр многосмысленности.
Ну, а скульптуры являются продолжением всех этих установок на утончённые и изысканные жесты, погружённые во вневременное какое-то пространство.
Ведь все эти многочисленные обнажённые хотя и имеют имена и названия, чаще всего обозначают некую обобщенность, женщину вообще и тело per se.
Особенно часто старец, доживший до 1944 года (в закутке транслируют документальный фильм, где он, с огромной бородой, склабится возле натурщиц) изображал главную свою музу, которой чуть позже и завещал труды своей жизни. Русскую красавицу Дину Верни узнаёшь сразу по суровой массивности налитых силой бёдер.
Однако более всего поражает боковой аттракцион, втиснутый бонусом возле стола с каталогами.
На одной из факультативных полочек разложены гипсовые, пластилиновые и бронзовые модельки отливок майолевских скульптур, рядом с которыми вклеены пояснительные аппликации слепым шрифтом.
И висит надпись о том, что можно трогать (вообще-то, на выставках «Кайша Каталуния» режим работы всегда весьма строгий, несмотря на то, что выставки всегда бесплатны) и нельзя фотографировать даже афиши, висящие внутри (снаружи фотографировать можно сколько угодно).
Эта часть предназначена тем, кто не видит, но может причаститься к монументальной судьбе творений на ощупь, осязая сами фактуры, габариты, холод, тепло, шероховатость…
