Моне (115)

Мгла непроницаема и за повседневными делами делаешь вид, что она незрима, но


"Hemerocallis" (1914 - 1917) из парижского Музея Мормоттан интересна не только датой, вместившей три года, но и манерой, свойственной уже даже не зрелому, но закатному стилю Моне, давно вывалившемуся как из рамок импрессионизма, так и условного, поэтического реализма, позволяющего узнавать в чужих ландшафтах и лицах свои собственные мысли и обстоятельства. Со временем лица иссякли, к старости человек остаётся в полном одиночестве, даже если и окружён близкими - сидит на берегу своей внутренней реки, по которой же, одновременно, и плывёт; туман сгущается над внутренней рекой. Густой, до полного неразличения очертаний, туман. Густой и гнусный, поскольку состоит из продуктов переработки жизнедеятельности, накопленных за долгий срок, закупоренных вен, забытых воспоминаний, съеденной клетчатки, распавшейся на углеводы, быстрые и медленные, белки и что там ещё?
Зрение садится, рука дрожит, краски теряют оттенки и "холст, масло" превращается во что-то иное, едва ли не в "гуашь, картон", если не во "фломастер, бумага". Но, чу, косая горизонталь, снизу темно-зелёное, сверху - плавно-бордовое, с вкраплением синих шерстяных нитей, ощущение свежести, истончаемое восставшим, цветущим кустом. И главным здесь кажется не модель, но фактура модели, не сам цветок, но то его движение, что сгущает воздух в безвоздушном пространстве.