Музыка: | Прокофьев "Ромео и Джульетта", Рождественский |
В два касания

Особенно хорошо чувствуется, что тело и разум имеют два разных мозга, два центра власти с похмелья, когда ты болеешь (температура) или же не выспался. Идентичность [ну и нормальное, естественное состояние] возникает из совпадения двух этих полей, когда сознание равномерно распределено по всему телу - это как в оконной раме всё, что видно, проходит сквозь двойное стекло, со всеми этому сопутствующими искажениями. Норма - когда сознание натянуто на организм как холст на подрамник - так, чтобы без складок, перекосов и сгибов было.
Но стоит выйти за рамки отлаженного эквалайзера и, например, не выспавшись, начинаешь мается.

Почему-то очень важно не допустить этого соединения и наложения работы головных извилин и спинного мозга; сознание тянется к некоторой точке внутри лба, а ты каким-то странным мышечным усилием сознания не даёшь ему туда пролиться [закатиться, сомкнуть свои воды]; потому что если это допустить, голова тяжелеет, становится тесной и, что ли, душной; маета начинает новый круг.
И тогда хочется лечь, дабы это наложение двух конгруэнтных фигур [контурных карт] произошло наименее чувствительно. Точнее, как можно более незаметно; чёрная влага истоков затопляет воспалённые глазницы, выцветая и превращаясь в бесхозное млеко (нет, нет, до сна ещё далековато) выше обыденной ватерлинии и только макушка черепа остаётся от него свободной, торчит отсутствием как нутрянка купола Брунеллески; вот туда сознание, похожее на тонкие пластины подтаявшего льда, почему-то, нельзя допускать ни в коем случае. Ни за что и ни про что.
Интересно, кто-нибудь понимает о чём я? Точнее, можно ли, вообще, понять об этом?
