Подарки фей
В далекой стране у короля и королевы родилась дочь. Как водится, родители пригласили во дворец уйму добрых фей, чтобы каждая наделила новорожденную принцессу каким-нибудь даром, вроде умения кататься на коньках или держать диеты.

На придворном банкете феи наелись черной икры и красной рыбы, напились элитного армянского шампанского и толпой ринулись к колыбельке принцессы.

«Ути-пусеньки», - сказала Фея Либерализма, заглядывая в колыбельку, «Какая милая девочка. Что ж, я желаю тебе такие же зоркие глазки, как у моего любимого крестника Егорушки Гайдара».

Фея взмахнула волшебной палочкой. В следующее мгновение блестящие стрекозиные крылья за ее спиной развернулись, фея как маленький вертолет выпорхнула в форточку и растаяла в бездонном голубом небе.

«Пуси-утеньки», - сказала Фея Интеллигентности, глядя на принцессу сквозь занавеску, «Какие миленькие глазки! Что ж, я желаю тебе такие же острые зубки, как у моего любимого крестника – Ромы Абрамовича».

Фея засмеялась хрустальным смехом и взмахнула волшебной палочкой. Мгновение спустя почтенная старая жаба, уже оседланная для дальнего путешествия, склонилась перед волшебницей. Фея по-ковбойски вскочила в седло и в два прыг-скока оказалась за пределами королевского замка.

«Пути-усеньки», - сказала Фея Совестливости, разглядывая колыбельку, «Вижу, мои сестры хорошо потрудились. Что ж, желаю тебе такие же большие ушки, как у моего любимого крестника, Миши… (тут Фея замялась и в смущении стала теребить край обшитого звездами одеяния)… кхе-кхе… Миши Ходорковского».

Фея взмахнула волшебной палочкой. Спустя миг большой огнедышащий паук с золотым балдахином на спине спустился с крыши замка и предстал перед Феей. Волшебница любезно попрощалась с Королем, села в балдахин и паук помчался прочь по паутинке, больше напоминающей трамвайный рельс.

Король с улыбкой приподнял полог колыбельки и закричал от ужаса. Перед ним лежал Щелкунчик. У принцессы были такие зубки, что она могла бы загрызть самого большого Волка из Волшебного леса. У нее были такие глазки, что случайный прохожий, повстречав ее ночной порой, сошел бы с ума от ужаса. У нее были такие ушки, что стадо слонов могло легко укрыться от дождя под одним из них.

Король со стоном схватился за сердце и осел на пол. Королева, как женщина практического ума, не впала в отчаяние. Она взяла Волшебный Телефон (он отличается от настоящего, потому что вместо электронов в нем маленькие эльфы) и позвонила старой Фее Патриотизма, которая жила неподалеку в избушке на курьих ножках. Впрочем, мудрые люди говорят, что это ножки большого орла.
Фея явилась незамедлительно, предваряемая цепной Уточкой, которая крякала, шипела и щипалась во все стороны, пробивая старухе зеленый коридор в толпе придворных.

«Ой, бля!», - сказала Фея Патриотизма, едва заглянув в колыбельку. «Это кто же ухитрился так изуродовать малышку?».

Принцесса звонко щелкнула зубами. Со стены упал портрет ее августейшего прадедушки. Придворные попятились.

«Так», - сказала Фея Патриотизма, с подозрением глядя на остатки фуршета. «Кажется, все ясно. Здесь похозяйничали сестрицы».

Король вздохнул. Из его левого глаза на пол пролилась одинокая слеза.

«Я», - продолжила Фея Патриотизма, «конечно, могу подарить малышке веретено, чтобы она укололась и умерла. Или сделать так, чтобы замок оплел бешенный огурец, а все вы уснули до тех пор, пока принцессу не поцелует принц, такой же прекрасный, как она сама».

Фея с сомнением поглядела на колыбель. Принцесса весело махала ушами. Во дворце хлопали двери и гуляли сквозняки.

«Но я не буду этого делать», - сказала Волшебница. «Дары Фей отменить нельзя. Но изменить возможно».

Она вынула из кармана грязный носовой платок и подула на него. Платок стал расти, расти, расти, пока не превратился в приличных размеров Волшебную книгу. Книгу величиной с Дом. Фея подняла волшебную палочку и, кося одним глазом в книгу, стала колдовать:

«Шкворики-ёрики! Морики-жмурики! Явитесь передо мной Егорушка Гайдар, Рома Абрамович, да Миша Ходорковский».

В мировом эфире щелкнуло, громыхнуло и в зале возникли три странных человека в пиджаках и галстуках.

«Ага», сказала Фея Патриотизма. «Вот вы где. Сейчас мы все поправим».

Она взяла стамеску и поправила глазки Гайдару. Затем молотком выбила лишние зубки Абрамовичу. А оставшиеся – сточила до обычного размера, принятого у людей. Потом Фея взяла золотые ножницы и осторожно остригла Ходорковскому слишком длинные ушки.

«Лепота», сказала она, рассматривая дело своих рук. «Ну, как дела у моей крестницы?».

Она заглянула в колыбель. На бархате мирно спала маленькая принцесса. Ничто не напоминало о чудовище, полчаса назад приводившем в трепет придворных.

«А вы – быстро домой». Фея взмахнула палочкой и странные люди исчезли.

«Пожелание, пожелание…», - зашептались придворные.

«Ах, да, совсем забыла», - Фея Патриотизма картинно задумалась. «Пожелать что ль тебе такой же длинный нос, как у моего крестника…»

Король содрогнулся.

«Ладно-ладно, пошутила», Фея засмеялась резким смешком, похожим на пистолетный выстрел.

«Я желаю тебе, дитя, стрелять без промаха», - с ехидной усмешкой сказала Фея. Она вынула из кармана золотой револьвер и вложила его в пухлую ручку малютки.

«За сим, счастливо оставаться». Фея Патриотизма щелкнула пальцами и исчезла. Следом за ней, растопыря крылья и громко шипя, в воздухе растворилась уточка.

Король с бульканьем осушил бутыль валерьянки…

Когда неделю спустя Фея Либерализма вздумала навестить крестницу, ее встретил меткий выстрел, приведший в негодность 14-е левое крыло волшебницы. Непрерывно поминая матушку Милтона Фридмана, Фея растворилась в небе, чтобы уже никогда не вернуться…