чтение в тойрэ после кофе принесенного в постель И.
В ней слышен лай земляного волка с влажной слипшейся шкурой и ненасытным желанием плоти, который преследует свою добычу в клоаках, а поймав ее, лакает кровь и пожирает отбросы жизни. Каждый, глоток из кровавого кубка - словно глоток морской воды, разжигающей жажду еще сильнее.


Так можно описать манеру владения пером. Таково разделение слов и обрывков фраз с помощью тире, что заставляет язык задыхаться, исторгая из него хрипы и стоны. Таково бесконечное наслаивание синонимичных слов для поступков и предметов, что обнажает их чувственные и вожделенные стороны, так язык раскаленными иглами вонзается в плоть. Таковы кавычки, которыми на любое слово ставится «клеймо» непристойности; допущение гнусного сговора читателя с автором является абсолютным. Такова манера перемежать неприкрытую брутальность описаний изящными выражениями, чтобы эпизодам самой дикой свалки придать предельную степень наглядности посредством неожиданной вспышки жеманности.
Складывается страшное впечатление, причем не столько из-за ужасных событий, сколько из-за полной уверенности, с какой разрывается договор, заключенный между людьми. Можно представить себе, как в комнате раздается чей-то голос: «Так вот, поскольку здесь собрались одни животные...»

«Жизнь человека кажется состоящей из определенного ряда символических действий, посредством которых наша душа способна открывать ее незримую природу, выражая вне себя в зримой форме свое знание ее бытия в мире, отраженное в действенной форме»66. Действия и события жизни человека символичны, параболичны, т. е. представляют собой знаки, «образы», typoi, которые могут быть поняты только как выражение, раскрытие невидимой внутренней реальности души.