через три дня в истории
4 сентября 1990 года

Тверской бульвар 25. На мне одежда одолженная сыном друга Альберта Эйнштейна ,покойного президента Туркменской академиии наук,похожего на певца Игоря Николева:кремовая рубашка,черная куртка,коричневые офицерские туфли с резиновыми вставками .Я подхожу к Андрею Битову и представляюсь,протягиваю папку со скрепленными скрепкой машинописными листиками стенограммы истерического надрыва,среди прочего рассказом которым я горжусь :"Одиночество его ночей",описывающим закон по которому чьи то совокупления всегда источник страдания для кого то,кто знает о их существовании и подглядывает за чужой близостью в замочную скважину своего сердца.Все рассаживаются за парты,моя соседка девушка в очках,чья мгновенная доброжелательность ко мне,заставляет меня воображать будто я произвел на нее впечатление как мужчина.Седобородый Битов похож на Хемингуэя,он закуривает кент,тушит окурок,кладет его на край стола,берет в рот черную трубку данхилл,рядом с ним сидит Леонид Бежин,автор книги о поэте Ду Фу.

Андрей Георгиевич открыл книгу Пруста и начал читать вслух отрывок ,сравнивая различия в переводах Франковского и Любимова :К несчастью, не только внешним видом отличалась от "залы" в Комбре, из окон которой были видны дома напротив, бальбекская столовая, голая, полная солнца, зеленого, как вода в
аквариуме, столовая, всего в нескольких метрах от которой прибой и ясный день воздвигали, словно перед горней обителью, движущуюся и несокрушимую
крепостную стену из золота и изумруда.Ужинали они не в отеле, где электрический свет потоками вливался в большую столовую, отчего она становилась похожа на огромный,дивный аквариум, за стеклянной стеною которого рабочий люд Бальбека, рыбаки и мещане с семьями, невидимые в темноте, теснились, чтобы насмотреться на чуть колышущуюся на золотых волнах, роскошную жизнь этих людей, столь же непонятную для бедняков, как жизнь рыб и необыкновенных моллюсков. (Проблема громадного социального значения: всегда ли стеклянная стена будет охранять пир сказочных этих животных и не придут ли неведомые люди, которые сейчас жадно глядят из мрака, выловить их в аквариуме и съесть?)

К доске вышла девушка и прочла с листа свой рассказ о нежном убийце видящем сны под окном девичьей спальни.Ее текст стали обсуждать,речи студентов липли к небу как перетертый в ладонях хитин,от этой богадельни частностей першило в горле,куцые смыслы выскакивали из ртов зелеными чертиками делириума.
Я пришел к Битову из за одной его фразы:На двадцать седьмом году жизни,ехал в ленинградском метро, и меня внезапно охватило такое беспредельное отчаяние, словно жизнь остановилась и будущее просто исчезло, не говоря уже о какой-то его осмысленности.я прошептал :Господи помоги! и ступил на эскалатор ,глядя на льющийся сверху свет.С тех пор и живу,с грехом пополам.

Мне хотелось что бы они говорили о женщинах,о том что любовь сильна как смерть и смотрели бы на меня как на странное животное ,завезенное контрабандой ,пережившее такие катаклизмы ,о каких они и не слыхивали.Что бы Битов подошел , обнял меня и сказал им:знаете где побывал этот мальчик?в гестапо судьбы замужней женщины!,показывая на меня пальцем как жители флоренции ,завидя Данте ,говорили друг другу :Он побывал в Аду!