чтение возле белой пиалы
Рон Джереми
За последние 26 лет я снялся в 1750 фильмах. Приблизительно, конечно же.
Юмор – это обязательная составляющая хорошего порно. Так мне кажется. Но мне постоянно говорят о том, чтобы я прекратил шутить после того, как начинается долбёжка. Один порноделец сказал мне, мужчина не может одновременно смеяться и испытывать эрекцию. Что касается меня – это полная чушь. Но приходится соглашаться.
В моей семье все как на подбор: адвокаты, учителя, дипломаты, церэушники, чиновники. У половины моей семьи есть звание магистра, у другой – доктора. Мать, которая умерла через год после того, как я снялся в первом фильме, сказала мне: "Рон, ты пляшешь под какой-то другой барабан".
Всё-таки я ужасно старомоден. Мне нужно, чтобы была интрига, сюжетная линия. Здесь я иду исключительно от моего актёрского образования. Я отношусь к старой школе, где люди хотят видеть лёгкую игру, или хотя бы поглаживания перед тем, как женщина обнажит своё тело. Давайте послушаем диалоги! Вникнем в характеры! Мне совершенно не нравится, когда происходит что-то вроде "вот ваш кофе... ешь меня!"
В нашем деле используются космические количества виагры. Но я не скажу о ней ничего хорошего. Знаю, это работает, но у парней возникают серьёзные проблемы – голова кружится и искры сыплются из глаз. Я не использую ничего. Пока мне просто не нужно.
Однажды я переспал с 87-летней женщиной. Для меня это было как социальная благотворительность. Я хотел доказать всему миру, что никто не может быть слишком старым, чтобы заниматься сексом. Эта женщина, её звали Рози, поместила в газете объявление, где писала, что ищет любовника. Потом она изъявила желание сняться в порнофильме. Мне предложили огромные деньги за эту роль, поскольку все парни отказались наотрез. Я не взял денег. Самый удивительный момент в этом фильме, когда Рози вдруг говорит мне: "Знаешь, а ведь у мужчины моего возраста уже не бывает эрекции". Я сказал ей: "Рози, все мужчины твоего возраста умерли 10 лет назад". Жестоко? Нет. Когда мне будет 87, я бы очень хотел, чтобы какая-нибудь сорокалетняя женщина сделала меня.
Жирный, короткий, грязный ублюдок. Что ещё можно про меня сказать? Ничего!
Всё меняется. Раньше в порнобизнесе было не больше 20 ребят – Рэнди Вест, Питер Норт, я, ещё парочка, и всё. А сегодня любой думает, что может сниматься в порно.
В своё время я написал большую работу о том, что думают люди, когда им хочется оттянуть момент семяизвержения. Сам я не думаю о родственниках, бывших жёнах и газонокосилках, как это делают все. Я думаю о призраках. Я думаю: чёрт, если бы они существовали, то могли бы скакать туда-сюда через мою голову. От этого мне становится страшно. А страх – это лучший способ сдерживать себя от того, чтобы кончить.
Некоторые мужчины, желая сдержать семяизвержение, думают о других мужчинах. Это самое опасное, что может быть. Потому что если вдруг кончишь, твоя жизнь изменится полностью. Это будет похлеще эксперимента академика Павлова.
Я не люблю, когда люди, измеряя пенис, считают и яйца. Ненавижу это жульничество!
Я никогда не получал ранений на работе. А вот мой друг получил. В 1978-м он снимался с Самантой Фокс. Они делали сложный дубль – вид снизу. В самый ответственный момент на него упало осветительное оборудование. От одной из ламп у бедняги загорелись яйца. Если бы он не догадался прыгнуть в бассейн, мы потеряли бы неплохого актёра.
Я никогда не употреблял наркотики, не имел никаких опасных привязанностей, никогда никого не ударил. Я обычный еврейский пацан из Квинса.