Первой была "Мать-тьма".Когда мне было плохо я вспоминал установку Говарда Кемпбэлла-младшего,что бы держать себя в руках

я оцепенел от того, что у меня не было никакой причины двигаться ни в каком направлении. То, что заставляло меня идти сквозь все эти мертвые бессмысленные годы, было любопытство.

Потом книжный магазин на улице Гоголя в Ялте открыл свободную подписку на пятитомник в красных обложках.Вместо квитанций были почтовые поздравительные открытки лежавшие в узком деревянном ящике -картотеке подписчиков.Я выкупал очередной том по пути на занятия в медицинское училище ,где начинал читать на больших переменах между парами ,сидя в белом халате на каменном парапете в колодце старинного двора среди теней от алычи и мушмулы.Иногда я зачитывал вслух отрывки из Колыбели для Кошки стоящим рядом сокурсникам,главным образом для того что бы соблазнить миром книги Воннегута старосту Наташу ,будто увлекшись Куртом она нечайно могла увлечься и мною.

Спустя 10 лет я находился в таком же состоянии как Двейн Гувер.Асфальт пружинил под ногами Двейна. Он прогнулся под тяжестью Двейна гораздо ниже уровня земли, потом поднял его немного вверх. Двейн оказался в неглубокой как бы резиновой ямке. Он сделал второй шаг в сторону своей конторы. Он снова опустился, снова поднялся немного вверх и опять оказался в новой ямке.
    Он стал озираться кругом — не видит ли кто-нибудь, что с ним творится?

Включив среди ночи телевизор я увидел Килгора Траута, который шел по шоссе среди снегов и разговаривал сам с собой