Амткял
Фото: здесь.
Предыдущая часть: здесь.
Начало: здесь.

Часть 3.
Разминка перед Амткелом. Окончание.




Перешли вброд реку и нырнули под густой тёмно-зелёный полог леса. А спустя минуту уже шагали по дороге, ведущей от реки в Шубары.
Дорога разбита донельзя. Можно сказать, что это остатки от дороги.
Зажатая между колючими стенами ежевики, тянущими свои цепкие лапы на её полотно, петляет тоненькой венкой, изрытая в глубокие колеи редкими внедорожниками.
Идти довольно легко, но, то там, то здесь, приходится топать по лужам.
В прозрачной воде одной из таких заводей плавают три тоненьких, как небольшие верёвочки, желтоухих ужика.
Виталик лезет за фотоаппаратом, но я, войдя в раж, пугаю змеек, и они неслышно ускользают в ближайшие кусты.
Идём дальше.
Дорожка бежит то по краю склона, то через полянки, то леском. Она то суха и пыльна, то её преграждают глубокие лужи с продавленными в них колеями.
Но вот крайний коридор из колючек, и мы ступаем в самшитовый лес.
Здесь, у самого входа под его полог, когда-то бил огромный родник.
Большой валун - целый пласт скалы, иссверленный круглыми отверстиями, извергал из себя фонтаны.
Но ещё на моей памяти родник начал пересыхать, и нынче только две скромные лужицы со струящимися из них ручейками напоминают о том, что здесь было раньше. Зато чуть поодаль, метров через 20 вперёд по дороге, всё ещё журчит, изливается в лужу-озерцо брат-близнец этого источника.
Скинули вещи, попили воды из чистых родниковых лужиц, да полезли вверх по склону.
Тат как спускаться всё равно бы пришлось, я оставил рюкзак у подножия.
Шаг, другой... И я ступил в сказку.
Каменные террасы устланы толстым, глубоким ковром мха. И то здесь, то там, из этого мха вырываются пучки травы, букеты листьев.
Всё это играет самыми разнообразными оттенками зелёного. И из этой зелени, да прямо из виднеющихся местами камней, тянется вверх прочные стволы самшита.
Эти стволы так же укрыты, укутаны мхом. Он обволакивает их, свисает длинными бородами с ветвей, да пытается добраться до самых крон, украшенных мириадами маленьких, жёстких - как пластмасса - тёмно-зелёных листочков.
Кроны очень густы. Свет с трудом пробивается сквозь них. И светотень, образованная прорвавшимися лучами, образует на скалах, на ковре мха и букетах из трав причудливейшие узоры.
Смотришь, и не можешь поверить, что то, что видишь, оно настоящее, а не голливудская декорация к сказочному фильму.
Оглянись - и углядишь сквозь ветви - избушка на курьих ножках. А взглянешь за дерево, а там кот-баюн сидит... Очаровательное, красивейшее нереальное зрелище.
Тут взбегает Дамей. Он зачем-то подхватил с собою мой рюкзак.
Стоим, любуемся.
Подтянулись остальные друзья. Принялись фотографироваться. Ну раз так, значит привал на 15 минут.
Фото на память, ещё одно...
Передохнули... Пора.
Бодренько сбежали к роднику, и - вперёд! У следующего родника особо задерживаться не стали - там не менее красиво, но время уже поджимает.
И вот мы уже шагаем по самшитовым аллеям, вдыхаем чистейший воздух, наслаждаемся пение птиц.
Тучки давно разбежались, и доброе южное солнышко принялось недобро припекать.
Но вот коридор из зарослей "кавказской пальмы" оборвался, и перед нами зажурчала, заискрилась своими чистыми, прозрачными водами Цхарка.
- Вот здесь, в этом ручейке, мы сможем форель взять. А там, где в Шубарку впадает, есть очень живописное озеро - там и краснопёрка крупная часто стоит. А в самом русле Цхарки ищите и собирайте шарики пирита. - даю вводную друзьям.
И вдруг: "А где удочки?"
Все удивлённо переглядываются.
Понятно. Удочки - у родника. Дамей-то мой рюкзак подхватил, а удочки я сам крикнул внизу бросить - чего их тащить. Ну а потом про них все благополучно забыли.
Форель отменяется.
Ладно, пошли на водопад.
И вот мы делаем пару десятков шагов по руслу ручья, и оказываемся в красивейшем каньоне.
У самого входа в каньон вода проточила два длинных округлых грота. Идём под их навесом.
И вдруг ущелье резко ныряет в сторону, и начинает извиваться, складываться, словно знамя на сильном порывистом ветру.
Впереди - округлые повороты и изгибы. Вверху - то же самое. Карнизы, чёртовы мосты, ещё ярусы закругленных карнизов, гроты...
Где-то расставь руки, и упрёшься в противоположные стены. А где-то между ними метров 10, а то и больше.
Всё это окрашено мхами в зелёные тона. Бороды мха, лианы и ветви деревьев свисают сверху причудливыми гирляндами. А между ними срываются с 20 метровой высоты на дно тоненькие струйки мелких водопадиков.
А на дне, журча на все лады, бежит по руслу в кремовых и жёлтых тонах чистый, чистый, как бриллиант в короне, ручей.
Этот ручей то бьется о крохотные пороги, то образует озерца, по которым мечутся форельки, то наносит труднопроходимые завалы, которые мы штурмуем, словно баррикады.
И где-то там, в своей глубине, ущелье хранит своё сокровище. И мечется речка, и громоздятся камни, да коряги, да не дают идти омутки - это бережёт от посторонних глаз каньон свое богатство. Свой водопад.
Но нам, чем больше препятствий, тем интереснее. Карабкаемся, перепрыгиваем, кунаемся...
Я уже устал считать, сколько раз Дамей разулся, да обулся. Я уже совершенно спокойно отношусь к кунаниям в холодную воду выше пояса...
И вот Дамей ставит свои ботинки на карниз - надоело нести - хочет отставить здесь. Всё равно, возвращаться. Мы делаем шаг за поворот...
Шум воды такой, что приходится орать собеседнику на ухо. И этот шум многократно усиливается стенами и "крышей" из складок скал, той небольшой круглой залы, в которой мы оказались.
Справа, слева, за спиною откуда-то сверху, со складок, с невидимых вершин каньона, летят вниз тысячи капель воды.
А прямо перед нами по извилистому - самых причудливых форм, с самыми хитроумными поворотами - жёлобу несётся, шипя и пенясь, белая от скорости струя водопада.
С клокотанием она врывается в прозрачное, как горный воздух, озеро, наполняя его глубину тысячами воздушных пузырьков.
Мои спутники стоят, как зачарованные.
Оставил их любоваться. Отошёл в сторонку. Вспоминаю, сколько же всего с этим водопадом связано...
Эх, верёвки нет! Сейчас бы поднялись на скалу, да разглядели бы этот водопад, это чудо, во всей его красе - а смотреть есть что. Из каньона видна только одна, ну, если приглядеться, две его ступени. А их, извилистых и необычнейших - несколько колен. А выше, говорят, есть ещё более интересные водопады. Но я там не был... Да и время уже серьёзно поджимает...
И вот фотосессия завершена. Мы с Виталиком поснимались в водопадном озерце. Правда, Виталик насмешил всех, задрав, дабы не замочить, футболку.
И вот выдвигаемся обратно. До следующего года, ущелье!
5-10 минут ходьбы, и вот мы в долине Гумисты.
Очень хочется хоть глазком взглянуть на Шубарку.
Собрали «совет в Филях». Пятиминутное обсуждение.
Расклад такой. Удочки забыты у родника. Возвращаться за ними – терять полчаса.
Без удочек спуститься к озеру в устье Цхарки… Ну да, полюбоваться можно. Но нынешнее лето холодное – даже не искупаемся. Плюс, придется делать обратный крюк, что бы дойти до родника – не бросать же снасти?! А уже вечереет. Поэтому, наверное, озеро – это в следующий раз.
Но мне хочется хоть одним глазком взглянуть на те места, где раньше был дом Лёни – очень близкого мне человека. Взглянуть на дорогу к Шубарке, взглянуть на самшитовый лес на её берегу, посмотреть, что стало с подвесным мостиком, который, как в сказке, был укрыт мхом, и прямо на котором росли крохотные деревца…
Поэтому решили так. Дима остаётся с вещами – ему не особо интересно спускаться ко второй реке – а мы, с Виталиком и Дамеем, быстренько сбегаем «в одно место».
В принципе, вещи здесь можно и не охранять. Даже если каким-то чудом в окрестностях появятся охотники, и заметят чужие рюкзаки, вероятность того, что они возьмут что-либо, так мала, что ей можно пренебречь.
Но Дима решил передохнуть. Ну, пусть, заодно, и постережёт наши трофеи.
Пошли в горку. Поворот…
Вот здесь был дом Лёни… Тут была калитка… Да, вот тут, точно тут… Вот где сейчас этот огромный куст ежевики…
- Макс, а где дом-то сам был?!
Оглядываюсь… Где-то здесь…
На этой развилке дорог я не был с 1992 года… Это сколько лет-то прошло?!
Вот тут был дом турка… А здесь – огород, в котором братья Лёня и Юра выращивали капусту. А зайцы по ночам ходили этот огород разорять…
Стою, оглядываюсь по сторонам…
Где-то там, где сейчас непроходимые заросли, был у Лёни сарай. В нём была обустроена небольшая пилорама, стоял генератор…
А вот там, поодаль – отсюда и не видать – стояли рядками ульи…
Время всё слизало. Подчистую. Война, время, буйная растительность…
Как-то читал, что если человечества враз не станет, то все его следы будут полностью уничтожены за 1000 лет. Здешней природе на то, что бы поглотить любые упоминания о человеке хватило менее 17. Ни заборов, ни сетки «Рабицы», ни ульев, ни домов – ничего… Только лес, лес, лес… Непроходимые джунгли…
Ладно, потопали.
Свернули налево. Вниз, к реке… Вновь над головой полог из хитросплетений самшитовых веток. Где-то в высоте колышутся чинары, шелестят листвой дубы…
Опять дорогу преграждают лужи, да колеи. Неужели даже сюда до сих пор ездят автомобили?! Видно, тянет людей в эти места. Видно, не один я такой…
Ближе, ближе к реке… Но путь вовсе не столь близок, как мне казалось по детским воспоминаниям…
Помню, рыбачим с Лёней на Шубарке.
Заброс… Форелинка метнулась к кузнечику из-за камня… Подсечка… Ушла!
Всё… Меняем место лова. В этой заводи ближайшие полчаса клёва не жди…
Подымаемся выше по течению…
И тут…
- Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш! – донеслось из-за поворота ущелья. Повеяло холодом…
- Дождь – воскликнул Лёня.
Быстро сматываем удочки, сделанные из ореховых прутьев. И – бегом к мосту. А за спиной, из-за скалы, выкатывается стена воды, изливающейся с неба.
Бежим, не чуя ног. Вот мостик. Перебегаем по нему. Вот дорога… Бегом, бегом! Кому охота промокнуть до нитки?
Бегом по дороге. Выше, выше! И вот развилка. Калитка. Дом.
Небо разорвала молния, и удар грома резанул по ушам. Но мы уже под навесом веранды. И в следующую секунду всё, что не укрыто сенью крыши, накрывает поток, обрушивающийся с небес.
Сидим на веранде, смеёмся. Успели!
И в этот миг вырубается электричество.
Теперь мы оба напряглись. Ну и?! И кому бежать в сарай заводить генератор? Телевизор-то смотреть обоим хочется, но трансформаторную будку, видимо, залило. Вся надежда на Ленино изобретение…
Спичка показала идти мне. Но Лёня пошёл со мною, что бы было не обидно. Причём я шёл в дождевике, а он так – без плаща…
Тогда, в детстве, все дороги казались огромными, широкими и бесконечными. Но эта дорога, что вела от Шубарки до дома Лёни, казалась такой коротенькой. Шаг-два, и ты её прошёл.
Я пробегал по ней, даже не запыхавшись.
И я себя ловлю на мысли, что свои горные походы я планирую, исходя из тех сил и здоровья, что были во мне в 12-13 лет… А они, как ни жаль, уже не те…
Ну да ладно…
В общем, на проверку, дорога оказалась вовсе не столь короткой, как она запечатлелась в моей памяти. До реки мы дошли только спустя 20 минут.
Оглянулся. Если бы сейчас мне пришлось убегать здесь от дождя, я бы издох. Без шуток. Унесли бы в Сухум тяжёлый вонючий трупик с остановившимся от нагрузки сердцем.
А 17 лет назад у меня после такой пробежки даже отдышки не было.
И вот мы у реки…
Всё та же Шубарка.
Всё те же самшитовые заросли по берегам.
Всё те же ковры мха.
Всё те же поляны с папоротником, выше груди.
Всё так же оглядываешься, и не можешь поверить, что этот звенящий перекатами ручей, эти кроны с жёсткими мелкими листьями, эти, зеленеющие изумрудом поляны – не сон, не сказка…
Но вот только дорога обрывается на этом берегу.
Да следа не осталось от сказочного мостика, по которому в моих детских фантазиях ходила баба Яга…
Всё, что было сотворено человеческими руками, ушло вникуда… Будто бы и не было…
Как же мы временны, как же малозначительны на этой Земле!
Всё материальное, что мы пытаемся оставить после себя – оно всё тлен! Река времени унесёт всё это без остатка. И когда смотришь на то, что осталось от человеческих творений спустя короткие годы, понимаешь, что единственное, что вечно, это то, что создано Богом. В том числе, и человек.
Да, мы вечны. Мы просто уходим куда-то туда, где нас не могут видеть живые. И после себя мы оставляем только то, что может принести добро этому миру. После себя мы можем оставить только детей и память. И что-то такое, что спустя века будет нести что-то хорошее. Пусть забудется автор – это не важно. Это уже не будет важно. Но, главное, кто-то будет помнить то, что мы пытались сказать, передать…
Наши поступки, наши знания, наши дела – они вечны. А их плоды: памятники, дома, заводы, чертежи и разработки – всё это исчезнет.
Это трудно понять, но, видя такие контрасты, это понимаешь… Ибо Господь не спросит: «А сколько деревьев ты посадил? Сколько домов построил? Сколько детей родил?» Он спросит: «А что для «завтра» сделал ты?» И это разные вопросы.
И вот я стою, и не могу насмотреться. Не могу никак до конца, без остатка впитать в себя то, что вижу, не могу никак совместить всё это с воспоминаниями… Для этого нужны не минуты – часы…
И вот в голове зреют новые планы. Там, чуть выше, поворот Шубарки. Там она вырывается из узкого ущелья. Там я никогда не был. Эх, было бы хоть пару дней у меня в запасе! Я бы обязательно рванул бы туда! Я бы посмотрел, что выше, что там, за моим маленьким горизонтом!
Но пора обратно. Спутники уже торопят к возвращению. Ибо солнце уже всё ближе и ближе к вершинам гор. А ведь стоит ему коснуться этих вершин, короткий миг – и на мир, словно вода из ведра, обрушится темнота. Тёмная южная ночь.
И сразу запоёт многоголосый хор шакалов, сразу по кустам зашуршат невидимые глазу звери, сразу станет не различить дороги…
Эх, надо было идти с ночёвкой! Но обещал жене, что вернусь сегодня, значит пора в обратный путь.
Кстати, как по приходу выяснилось, Машенька так и думала, что мы пойдём с ночёвкой. Но что уж теперь поделать-то?!
Повернули обратно.
Да уж, лишний раз убеждаюсь, что путь от развилки у Лёниного дома до Шубарки вовсе не близок…
Но всё же, шаг за шагом, благо, налегке, добредаем обратно до брода через Цхарку.
Это сейчас, в это время года, этот брод – одно название. Раз – и перешагнул! А в жаркие годы тут, в этом русле, вообще нет воды.
Но русло неспроста такое широкое. Во время сильных дождей Цхарка превращается в ревущий поток, который переворачивает многотонные гружённые КРАЗы, который играет валунами, как футболист мячом. Переменчива и многолика Цхарка. Но, ни дай Бог оказаться на её пути в часы буйства этого ручья!
- Ну вы даёте! На 5 минут отбежали! - сетует Димка.
- Дим, извини. Мне казалось, что то место, куда бегали, ближе. - оправдываюсь я.
Ладно, пошли!
Я закинул рюкзак на спину, и мы пошагали по дороге в обратном направлении.
Вот и первый родник.
А вот и удочки.
Закинул их в рюкзак.
- Дим, а ты пирит не искал на камнях?
- Нет. Зачем он нужен?
- Иногда попадаются очень красивые экземпляры.
- Не, мне уже не до них...
Шагаем по дороге. Всё дальше, и дальше от Цхарки. Всё ближе и ближе к смытому мосту.
- Макс, давай я рюкзак понесу! - в который раз предлагает Дамей.
Рюкзак тяжёл. В нём несколько литров воды во флягах - подарок бабушке - плюс, с десяток килограмм, если не больше, отпиленных от рухнувшего самшита чурок. Нести тяжело. Но пока мне стыдно перекладывать на кого-либо свою ношу.
Вот поворот. Ещё один.
Вот в этой лужице мы видели змеек...
А вот и долина реки...
Переходим её вброд - крайний наш брод в этом путешествии - и - вперёд, ниже по течению, к мосту.
Странно звучит, перешли реку, а потом идём на мост. Просто с моста можно выйти к самому началу дороги на Развилку, и там, в этом начале, скала образует причудливый узор, похожий на лицо человека. Очень хочется показать его друзьям. Да и подъём там немного попроще.
И вот, помогая друг другу, карабкаемся на останки насыпи, которая когда-то была дорогой. Шаг, другой. И вот мы на мосту.
Перешли по нему через сухое русло. Остановились на пару минут на поляне.
Кругом зеленеет трава, по краям переплетаются самшитовые ветви. И не скажешь с первого взгляда, что это был отрезок дороги.
Слева от нас устье и мост. А справа, скала, складки на которой образуют этакое лицо человека, по нос зарытого в землю.
Вот округлость лица, два глаза, плоский нос. А весть остальной великан зарыт в землю.
Сверху со скалы спускаются нити плюща, усеянные тёмно-зелёными листьями. Прямо как волосы.
Посередине поляны следы от костра. Видно, кто-то устраивал привал.
А в повороте на мост - обелиск. В этом месте "в результате трагического случая на охоте" погиб человек.
Вновь взваливаю рюкзак на плечи, и чувствую, что сил его нести почти не осталось. Поэтому поддался на предложение Дамея - передал рюкзак ему. И мы зашагали в горку.
Идти, даже налегке, очень тяжело. Дорога упорно стремится только верх, и вверх. Никаких послаблений!
Я уже почти выбился из сил. Да и остальные спутники выглядят не фонтан. Но шагаем. Вперёд и вперёд...
Прошли скалу, образованную кристаллами горного хрусталя, или чем-то подобным. Но от усталости уже не обращаю на неё внимания. А ведь назад нам предстоит пройти ещё 30 километров!
Тешу себя надеждой, что в районе Каман нас подберёт попутка. И шагаю...
Вот крайний поворот. Здесь дорога резко уходит от реки. Если нырнуть прямо в чащу, не сворачивая, то взору предстанут трассы из водопадов. А чуть поодаль можно найти высоченный водопад, берущий исток в недрах пещеры 100 метрами выше. Но ни к этим водопадам, ни к пещере мы не пойдём - могут быть мины.
Постояли, полюбовались на реку с высоты птичьего полёта. Всё, пора дальше.
Слева от нас - овраг, который огибаем по дороге, а за ним - лес. Это сейчас здесь лес. А раньше тут был огромный участок. Большой просторный светлый сад давал урожай 9 месяцев в году, виноградные лозы вились по стволам ольхи, орешник тянул к небу свои побеги.
А на окраине этого сада стоял дом. Большой каменный дом. Наш дом. И участок был наш. В принципе, он и сейчас наш - документы на него сохранились. Только от самого сада не осталось и следа. И от дома так же. Даже о заборах нет и упоминания. Странно... Очень странно, и горько.
Но над участком не только время поработало. По нему прокатилась и война. И ещё несколько лет назад там, где около руин дома проступали следы калитки, из размытой кучи щебня виднелись мины.
А мы тем временем миновали первую развилку на СухумГЭС, вторую...
Вот и ферма. Вернее, опять же, была ферма. Теперь там ровное место.
На небе зажглись первые звёзды. Туч - как и не бывало.
Опять остановились. Перевели дыхание после подъёма.
- Так, - говорю - если идём по дороге, имеем крюк километра в три. Но мимо фермы раньше шла тропа. По ней - меньше километра до развилки. Но тропу во время войны минировали.
Там, наверху, во время войны располагались грузинские позиции. А абхазские силы совершали вылазки снизу.
И те, и другие, наверняка, пичкали этот склон минами. А карт минных полей не делал никто.
И вот мы стоим подле того места, где была ферма. Все измотанные, усталые.
Я смотрю на попутчиков. Они - на меня. Решение принимать мне.
Отошёл в сторону. Гляжу, мимо фермы вьётся тропа. Значит, люди здесь ходили.
- Идём по склону - машу рукой. И наша экспедиция сворачивает с дороги, и след-в-след начинает подъём по полю.
Тропа чёткая, натоптанная. Относительно, конечно. Настолько, насколько её могут натоптать в местах, где люди появляются раз в месяц.
Прошли уже метров 500. Сердце готово выпрыгнуть из груди, но передышек не делаем. Всё выше, выше...
Вот и половина подъёма... Про себя с удовольствием отмечаю, что по дороге за это же время дошли бы только до первого поворота.
И вдруг тропа оборвалась. Раз - и нету!
Как потом пошутил Дамей: "Только чьи-то сапоги окровавленные в кустах лежат. А дороги нет".
Возвращаться назад - нет сил. Поэтому, не сговариваясь, нырнули в густые цепкие заросли.
Теперь уже не до колонны. Растянулись цепью - пробираемся, кто где может.
Какими-то звериными тропинками, продираясь сквозь густые заросли, поднимаемся к дороге.
Впереди всех, с рюкзаком на плечах - Дамей.
Сзади, и чуть левее прорубаем палками себе дорогу мы с Димкой.
Ещё леве нас вгрызается подручными средствами в густую растительность Виталик.
Шаг за шагом продираемся к дороге. Всё ближе и ближе.
Вдруг слева от нас вижу, оплетённый зарослями, остов будки.
Эта будка в какой-то мере родная для меня.
До войны она, похожая на стальной тент грузовика, стояла на Развилке.
Своего рода остановка. Под её навесом было две деревянных лавки. На них присаживались ожидающие транспорта.
Эта будка защищала в ненастье от дождя. А жарким летним днём укрывала от зноя, от палящих солнечных лучей.
Стоя у этой будки, я, мелкий мальчишка, любовался вершинами снежных гор в ясную погоду. И выглядывал из неё в ожидании автобуса в ненастье.
Эта будка на Развилке была чем-то родным. Чем-то вроде маленького дома. Даже а рисунках, посвященных этим местам, которые я рисовал в тетрадях, она обязательно присутствовала.
И вот когда я попал сюда в 97 году, я этой будки не увидел.
И как-то особо сиротливо стало на Развилки.
Нет будки. Глупо звучит, но это значит, что нет знакового места, нет той вещи, что укрывала людей, что служила любому путнику приютом.
И я уже не надеялся увидеть её. Я думал, что эту будку разметало взрывом, или её растащили на части алчные охотники за металлом.
Но нет. Вот она. Цела. Только отброшена от своего поста на добрые два десятка метров...
И лежит она среди всего этого опустошения. И видишь её. И понимаешь, что вот оно, свидетельство того, что прошлое - не сон. Что здесь, действительно, были жизнь и счастье...
Нет домов, нет следа людей, живших здесь, стёрты даже намёки на огромные фермы и поля... И будешь рассказывать - никто не поверит... А нет, вот, оно, столь далёкое, и столь родное доказательство. Доказательство для самого себя! Частица, чудом сохранившаяся частица, той, растаявшей в потоке времени, жизни.
И так захотелось подойти к ней! Потрогать металл, забывший человеческие руки! Соприкоснуться, хоть на миг, с теми годами... На секунду превратиться из объятого заботами Максима Сергеевича в бесшабашного Максимку в ковбойской шляпе!
Но, увы. Лишние блуждания по минным полям здоровья ещё никому не добавляли.
Поэтому окинул взглядом этот привет из далекого прошлого, из детства... И зашагал дальше по склону.
Боже! Сделай так, что бы мы выбрались на дорогу живыми - здоровыми! И на кой я решил срезать путь?! Шагаю по заросшему склону, и ругаю себя, на чём свет стоит, за то, что столь бестолково и пусто рискую жизнями друзей.
Но ещё с десяток метров - их уже все почти бегут - настолько изнурил подъём, и мы на дороге.
Приостановились.
- Мужики, вы в курсе, что только что по минному полю мы прошли? - спрашиваю.
- Я, если честно, всю дорогу только об этом и думал. - отвечает Дамей.
Здесь, на Развилке, я собирался показать брошенные позиции, показать длинную железную лестницу, ведущую к гроту, в котором, по преданию, укрывали голову Иоанна Крестителя, хотел показать удивительный вид на Гумисту и снежные вершины. Но ночь уже всё плотнее и плотнее кутает землю. Нам пора дальше. Виды, и всё остальное - как-нибудь в другой раз.
И вот Дима перехватил у Дамея рюкзак, и мы зашагали по разбитой вдребезги каменистой дороге в сторону Шром.
Здесь, в принципе, тоже полно красивых мест. Но разве в темноте углядишь что?
Стоило свернуть за первый поворот, и ветви деревьев сомкнулись над нами плотной крышею. Тут, под её навесом, и в яркий солнечный день - полумрак. А ночью - тем более.
Идём, спотыкаясь, и ориентируемся либо на нечёткий силуэт впереди идущего, либо на едва различимые во тьме белые куски известняка, из которого дорога и сложена. Того и гляди, или в обрыв ушуршишь на повороте, или лицом в камни.
Но ничего, до Каман спустились без приключений. Дорогу уже нигде, даже там, где можно было, не срезали. Темно. Слишком темно. Зато никто никуда не упал. Все целы - невредимы.
С разгону взбежали на мост.
Внизу шумит, перекатываясь по камням, река. А над головой - бездонное звёздное небо!
Сделали привал - впереди очень тяжёлый подъём. Его тоже можно сократить раза в 3. Теперь уже без опасности нарваться на "эхо войны". Но темнота может сделать продвижение по короткой дороге слишком опасным.
Поэтому решили идти по автомобильному пути. А перед ним отдохнуть.
В позапрошлом году этот мост ещё был разрушен. Он сильно пострадал во время войны. Не катастрофически, но повреждения были. И в итоге 3 года назад река смыла один из его пролётов.
Сейчас же он полностью восстановлен. Новые, свежие насыпи, водозащитные дамбы - всё возведено с нуля.
Люди живут, работают, строят. Затягиваются старые раны. Жизнь продолжается.
Присели на мосту.
Виталик смотри вверх, показывает на Млечный Путь, и произносит: "Глядите, какое облако длинное!"
Я посмеиваюсь: "Какое же это облако? Это наша галактика. Это Млечный Путь!"
- Не может быть! Он не может оказаться таким ярким!
Не спорю.
Только указываю в небо, и говорю: "Если долго пристально смотреть на звезду, то начнёт мерещиться, будто она движется. Она будет танцевать для вас".
Говорю, а сам рассматриваю одну из ярких звёзд.
Димка где-то сзади рассказывает о созвездиях, ищет Полярную звезду. А я любуюсь небом.
Вот, ещё секунда, "моя" звезда начнёт "танцевать".
О! Пошла! Ничего себе! Такого сильного "танца" ни разу не видел!
Яркая точка на небосводе, действительно стронулась с места. Но не едва-едва, а, пересекая свет других звёзд, поплыла по небосводу.
- Глядите! - кричу.
Все замерли.
А "звезда", проплыв большое расстояние, замерла, постояла, резко ушла в сторону под прямым углом к предыдущей траектории, потом так же быстро легла на прежний курс, прочертила полнеба, ускорилась и... пропала.
Сидим, спорим, что это было. Самолёт? Не похоже. Спутник? Вряд ли... Хотя, в принципе, какая разница? Она нас не трогает, мы - её. Пускай летает!
Обсудили увиденное, и вновь в путь!
Дамей и Дима вновь по очереди несут рюкзак. Мне уже стыдно перед ними. Но несение рюкзака сюда, в горы, отняло, кажется, все силы. Позорно плетусь в хвосте.
Подъем, подъём... Кажется, ему нет конца и края...
Вот уже Дима останавливается: "Я сейчас сдохну!"
Дамей перехватывает в очередной раз рюкзак, но я нагоняю группу: "Мужики, я отдохнул! Я понесу дальше!"
Говорю, а сам не верю, что дойду с этой ношей до города. Мы же только входим в Шромы! А сколько ещё идти?! Но я уже решил, что дальше понесу ношу сам.
Взвалил тяжёлый рюкзак на плечи.
Странно, от Шубар в него ничего не докладывали, а впечатление такое, будто он раза в 4 тяжелее стал!
И я попёр...
Вперёд, только вперёд!
Отдых там, за горизонтом!
Но ни на грамм не жалко того, что так трудно. Наоборот, какая-то звериная радость, какое-то нечеловеческое наслаждение!
Трудно всем. Но никто не жалуется. Даже шутить пытаемся.
В темноте ночи особо не полюбуешься красотами. У меня в голове, помимо желания отдыха, мысль: "Только бы шакалы не завыли!" Я очень не люблю их жуткий вой, похожий на плач ребёнка в черноте леса.
Но никто не воет. Наоборот, в воздухе висит тишина. Лишь наши шаги шелестят камнями по дорожной пыли, да редкие собаки, там, ближе к городу, иногда заливаются лаем.
На подходе к Михайловке начали попадаться встречные машины, мотоциклы, скутеры.
В принципе, мне уже всё равно, куда они едут. Лишь бы потом, по пути обратно, подбросили. Но назад никто не возвращается...
Пока обивали гудящие от усталости ноги о камни, договорились, что, выйдя на Михайловку - к памятнику танкистам - вызовем такси. Дальше оно просто не поедет. Да и связь телефонная дальше работает с перебоями.
И вот шагаем...
На небе горят звёзды. Млечный Путь стелется облаком. Невидимая в темноте пыль клубится под ногами. Пот - градом, несмотря на то, что это лето очень холодное, и уже заметно свежеет.
И вот за очередным поворотом показались огни Михайловки.
Побежал бы! Да нет сил. Упорно пру танком, не меняя темпа. А темп, несмотря на усталость, у нас очень не хилый - весь путь, несмотря ни на что, его не снижали. Про себя я отметил, что это замечательный показатель.
Прём. Остался километр. Полкилометра....
Крайние сотни метров кажутся вечными. Постоянно оглядываюсь в уверенности, что пробежали заветный памятник. Но рано. Рано. Рано...
Вот он!
Чуть не бегом добегаем до парапета, и падаем.
Дамей вызывает такси, передаёт ориентиры.
Я достаю из рюкзака тёплые вещи, мы выпиваем всю воду, что набирали для себя, и, на кого хватило рубах, да тельняшек, закутываемся в них - сразу же становится очень холодно.
А вокруг - красота. Свет фонарей выхватывает из мрака ночи ветви пальм, цветочные клумбы, лозы винограда...
Но нам не до этого. Сидим, и обсуждаем, что когда придет такси, мы не сможем подняться.
Но нет, через 15 минут чёрная "Ауди" только начала разворот, а мы бегом бежали к ней, и тащили пожитки.
А ещё через 20 минут я мылся дома под холодным душем, и переваривал прошедшие приключения.
Рыба, которую мы не успели приготовить, кстати, осталась вполне свежей, хоть всю дорогу пролежала в кармане моей походной жилетки.
Рухнул в постель. Обнял жену и закрыл глаза. Разминка перед Амткялом закончена. Больше 50 километров за 11-12 часов по горам отмотали. Труднее, чем раньше, намного труднее. Но справились.
Впереди - основная цель.

Фото.
Продолжение.