Когда закат нежно окрасил снег алым, Первый Рыцарь остановил лошадь.
— Это не Палестина, — мрачно произнес он, — вот что угодно, только не Палестина.
— Ты такой умный, — раздраженно сказал Второй Рыцарь, — и читать наверное умеешь?
— Ну и умею! — воскликнул Первый Рыцарь, — И что?
— Ну и читай!
— Ну и все!
— Ребята, ребята, тише! — влажный шепот засверкал белым инеем на тяжелых усах Третьего Рыцаря. — Враг чуток! Тут за каждым барханом таится по берсерку!
Первый и Второй Рыцарь переглянулись.
— За барханом. — сказал Второй, едва сдерживая злобу. — Нет, ты слышал, за барханом!
— Слышал. — подтвердил Первый.
— Нет, не за деревом. — Второй, не желая останавливаться, обвел лес вокруг широким жестом. — За барханом.
Третий Рыцарь застенчиво почесался.
— Еще скажи, что никогда не слышал о ливанском кедре, — ответил он.
— Это березы. — выговорил Второй Рыцарь так злобно, что чуть не упал с лошади. — Хватит. Как только будет у кого — спросим дорогу.
Еще полминуты рыцари ехали молча. Тишину зимнего леса нарушали только хруст снега под лошадиными копытами, стук зубов плавно синеющего от холода Первого Рыцаря, скрип задубевших седел, тяжело сипение Второго Рыцаря, ритмичное пошлепывание развязавшегося где-то ремешка — в общем, было тихо.
Внезапно из-за поворота появилась пара белых жеребцов, несущих странно одетых всадников.
— Остановитеь и объяснитесь! — крикнул один из них.
Все остановились.
— Эй, приятель, — удивленно сказал Первый Рыцарь, — что у твоего дружка с воротником?
Голова второго всадника, действительно, выглядывала из гигантской, собранной из кружева, воронки.
Первый всадник оглянулся посмотреть, и все три Рыцаря разом уставились на огромную серьгу в его ухе.
— А, это, — сказал первый всадник наконец, — его недавно прооперировали, это чтобы он не лизал швы. Пусть наш наряд не смущает вас, и да не введет вас в заблуждение наш приятный, певучий акцент, ибо мы не содомиты, а всего-навсего англичане. Я сэр Фрэнсис Бэкон, а это добрый сэр Вил Шекспир.
— Оба сэры? — уточнил Второй Рыцарь.
— Да, — признался сэр Фрэнсис Бэкон, — очень неудобно.
— В самом деле, — кивнул добрый сэр Вил Шекспир, — все время нас путают. Так, например, авторство его труда "Новый Органон" постоянно приписывают мне, притом что, как известно, я был неграмотным купцом и, умерев, оставил своей жене по завещанию лишь кровать.
— "Новый Органон"?.. — задумчиво переспросил Первый Рыцарь. — Не читал.
Второй Рыцарь вздохнул.
— Это труд, посвященный разуму человека и исследованию им мира с помощью его несовершенных чувств и опыта.
— Да-да! — поддержал Третий Рыцарь. — Чего они только не придумают! Только думаешь — ну невозможно добавить большего, и бамм — они изобретают хомут и вассальную систему!..
— Вы, ребята, сами кто?.. — спросил сэр Бэкон.
— Мы рыцари Гроба Господня, — гордо ответил Первый Рыцарь, — и направляемся в Иерусалим, чтобы освободить его из лап неверных.
— Неверных лап, — подтвердил Второй Рыцарь.
— А откуда вы?..
Рыцари недоуменно переглянулись.
— Эээ... — промычал Третий.
— Испания?.. — несмело предположил Первый Рыцарь.
— Испания, — подтвердил Второй Рыцарь, — точно. Мы пересекли пролив, и через Алжир направились в Египет, из которого...
— Вы в Оксфорде, — перебил его Бэкон, — и крестовые походы закончились в тринадцатом веке. А сейчас семнадцатый.
— Точно, — подтвердил Вил Шекспир, — я, например, умер в тысяча шестьсот шестнадцатом году, от горячки, на руках своих друзей, Майкла и Бэна...
— Помолчи, — попросил Бэкон. — В общем, вот.
Рыцари, молча, глядели на него.
— И, разумеется, не менее интересен вопрос — почему вы втроем едете на одной лошади. — добавил Бэкон.
— Что за чушь! — возмутился Второй Рыцарь.
— Вы обнимаете своего товарища за талию, — заметил Бэкон.
Второй Рыцарь быстро спрятал руки. Повисла очередная неловкая пауза.
— Это наш завет. — сказал, наконец, Первый Рыцарь.
— Точно!.. — согласился Второй Рыцарь. — Мы поклялись оставаться в одном седле, пока не освободим Гроб Господень!..
Третий Рыцарь задумчиво положил голову ему на плечо.